Как только открылось карманное измерение, из него вырвались цепи, обхватив руки отца. Секундная напряженная пауза сменилась утробным воем, от которого, готова поклясться, задрожала земля. Воины клана, несмотря на защитный барьер, потянулись к оружию. У меня от страха сердце забилось сильнее, на лбу проступил пот. Как обуздать такую силу? Как?..
Никто не пробовал убить хранителя вместе с Риндзином во время ритуала. Зверь никогда не появлялся полностью из карманного измерения благодаря удерживающим цепям. Тогда что если портал закроется прежде, чем зверь нырнет обратно? Цепи становились неотъемлемой частью хранителя и зверя, монахи припаивали их чакрой. Тогда… если…
Господи…
Я еще раз взглянула на Кото. Мы не раз обсуждали возможность уничтожения Риндзина, и текущую ситуацию также не обходили стороной. Отрезать голову монстра, захлопнув портал, а также убить носителя, отделив от источника энергии. Только так.
Даже через заплывшие синяки парня я видела его решительный взгляд. Он коротко кивнул. Я вновь перевела взгляд к отцу. Надо, Мэйкум, надо попробовать, иначе это не прекратится никогда.
Портал заискрился, и в следующий миг из него вырвался Риндзин. Безлапый зверь, помесь змеи и дракона, покрытый белоснежным мехом, пугающий людей восьмью кровавыми глазами и пастью, полной острых зубов. На его голове спокойно мог разместиться человек, удерживая за цепи, словно лошадь. Но это не домашний скот. Это чудовище, от которого необходимо избавиться.
Сейчас или никогда.
Быстро сложив печать, я открыла еще один портал, небольшой, прямо под своей рукой, откуда выхватила короткий легкий меч.
— Нет! Кушинада-сама!
— Отец!
Защищаться и одновременно удерживать чудовище отец не мог, во всяком случае, не в том положении, когда острое лезвие было в метре от него. Резкое движение, быстрый выпад, и никаких сомнений, никаких мыслей, что подняла руку на своего родителя… для которого я ничто… только вещь.
— Кушинада-сама, нет!
Лезвие бесшумно вонзилось в грудь мужчины, но из-за реакции заклинателей, вонзилось не в сердце, а пронзило легкие, скользнув по ребру. Мужчина отпрянул назад, меня отдернули прочь за цепи. Меч выскользнул из рук, оставив меня без защиты или возможности хоть как-то обороняться.
Вокруг началась паника. Врата измерений искрились и сияли, грозный монстр, выдыхая облака пара, нависал над ритуальной площадью храма, скалясь, звеня цепями. Он все больше возвышался над нами, выныривая из карманного измерения, и я не могла отвести от него взгляд. Насколько же он красив, насколько ужасен…
— Тупая… ты девка… — давясь кровью, зашипел отец, смотря на меня со жгучим презрением.
В этот миг я испугалась. Испугалась того, что совершила невероятную глупость.
Несмотря на смертельное ранение, мужчина, уперевшись о колено, принялся складывать новые печати.
— Начинайте! — во всю оставшуюся силу закричал он.
Цепи больно натянулись, шепот разлетелся, и с каждым новым словом жар металла нарастал, пока не начал нестерпимо жечь кожу. Я стискивала зубы, наблюдая за беснующимся демоном, которого из последних сил удерживал отец. На глаза навернулись слезы — от боли и страха. Нет, я не хочу, чтобы это было во мне, не хочу… нет… нет!
— Нет! Нет, отпустите!
Попытка вырваться не принесла результатов, а самое ужасное, что Риндзин, ощутив слабость хранителя, начал бесноваться. Мотал головой, пытался уйти из круга защиты, и отец явно уже не справлялся, не мог удержать его на месте. Зверь рычал, и в какой-то момент вырвался из «красной зоны», пробив часть стены. Черепица и камень полетели на людей, заставив разбежаться почетных гостей, но не воинов и заклинателей.
— Черт… нет выбора… техника слияния!
— Но… господин!.. — было забеспокоился один из старейшин, на что мужчина из последних сил зашипел:
— Давай!
Я понятия не имела, о чем они говорили, но как только отец принялся складывать неизвестные мне печати, страх заставил оцепенеть. Открылись новые порталы, такие же маленькие, в котором я прятала меч. Четыре штуки, и из каждой вдруг вырвалась цепь, пронзив мое тело.
Боль ослепила. Я закричала во все горло, не испытывая ранее никогда столь острого чувства. В ужасе осмотрев себя, поняла, что не показалось, цепи действительно пронзили грудь, живот, даже бедро. От адской агонии едва не взорвалась голова, а затем хлынул мощный поток энергии. Он струился по цепям, наполняя тело, лишая чувств и осознания реальности. Я слышала вой Риндзина, дикий рев и грохот, как крошится камень и кричат люди. Еще немного, и меня разорвет от этой энергии, от дикой боли. Все, что я успела запечатлеть в воспоминаниях, прежде чем отключиться на мгновение, это пронзительный вой Риндзина и падающего на землю отца.