— Как я мог наблюдать издалека, Кушинада, то есть мои дети и внуки, не так чтобы активно использовали техники Узумаки. Только твой отец, когда ты нарушила ритуал, и этот парень твой племянник… хм, вылетая моя копия. Теперь начинаю понимать причину, по которой детей отняли от Суйко.
— Почему?
— Беременность вне брака не приветствовалась, порицалась. Это лишь догадка, но все складывается. Моих детей отдали на воспитание другим членам Кушинада не только для того, чтобы сохранить честь семьи. Суйко, разумеется, любила бы их… наверное, не смирилась с тем, что ее заставили сделать. Можно сказать, эти дети были ничьи, однако могли обладать особой силой — цепи чакры. Да и их не жалко, вот всех вас и приносили в жертву ради моего удержания.
— Но тогда почему власть оставалась у нас? — в недоумении спросила я. — Тот, кто обладал силой Риндзина, имел большую власть.
— Но на самом деле все решалось советом старейшин, да? И младший ребенок, либо член побочной ветви, знал правду, чтобы удержать хранителя в случае проблем.
— Ты уверен, что все так?
— Наверное. Это лишь догадка. Как ты могла заметить, ты первая и единственная, кто вообще признал мое существование. Признал во мне хотя бы разумное существо.
— Честно говоря, если бы не Орочимару, я…
— Хватит при мне упоминать имя этого ублюдка! — неожиданно воскликнул Риндзин, да с таким напором и раздражением, что я едва не упала. — Пусть ты и думаешь, что у вас какой-то там союз, но он использовал тебя, как Кушинада — меня. Личный демон на привязи, посаженный в клетку, клейменый и вызывающий лишь опасения. Я видел побольше твоего, поэтому даже не думай упоминать о нем.
Угроза прозвучала внушительно, но впечатление она произвела иного рода.
— Звучит так, будто я привела знакомиться своего парня, а тебе он не понравился. — Я отчаянно старалась сдержать ухмылку. — Дедуля.
Не разделив веселье относительно моего юмора, Риндзин зарычал, и мне ничего не нашлось, как устало вздохнуть и озвучить грустную правду:
— Да и какая разница? — рука невольно потянулась к проклятой печати. — Орочимару мертв… чего тебе волноваться?
Задумчивая тоска вот-вот уже готовилась напасть, но смекнув, что Риндзин продолжал молчать, заподозрила неладное. Подняв на него взгляд, убедилась, что интуиция не подвела. По спине пробежали мурашки.
— Говори.
Собеседник прищурил все восемь глаз и чуть отвернулся, демонстративно подчеркивая, что делиться информацией не намерен. Я сжала кулаки и оскалилась, готовая отстаивать право знать обо всем, но болезненный укол в груди заставил повременить. Черное пламя… Тот сон, может, был и не сном, я до сих пор терялась в догадках. Но тогда показалось, будто чакра Орочимару вновь воспылала, проклятая печать отозвалась на что-то, и это могло быть только…
— Несмотря на то, что мы застряли здесь, я чувствую колебания природной чакры, — прервал долгое молчание Риндзин. — И что-то происходит. Что-то действительно… масштабное. И, боюсь, это также коснется твоей семьи.
— Почему ты так думаешь? — несколько уныло спросила я.
— Потому что ты заставила мир обратить на себя внимание. Это вопрос времени. В любом случае, даже если бы царило спокойствие, я намерен отсюда выбраться.
— Чтобы убить всех и вся? — нахмурилась я, но понимая, что не мне читать нотации деду… деду, боже… заключила: — А вообще, если это не принесет вреда моему брату и племянникам, плевать. Если обещаешь, что ты, твои действия, а также их последствия не навредят моей семье, то я готова признать в тебе… союзника и товарища.
— Союзника? — он усмехнулся, даже с пренебрежением. — Товарища?
— Уж прости, до друга тебе пахать и пахать, — не осталась я без колкости. — Видимо, ты знаешь, как отсюда выбраться. Но помочь нам могу лишь я.
— Ну да, милая, иначе бы не сидел здесь.
— Так мы договорились?
Риндзин раздраженно вздохнул, обреченно, не иначе, как обычно делал Каору, когда его заставляли что-то сделать по обязанностям клана. Яблоко от яблони…
— Ладно, женщина, будь, по-твоему. Но чтобы выбраться, тебе придется потрудиться. К счастью… не думал, что скажу это, но у тебя есть проклятая печать того ублюдка. Это поможет тебе быстрее обрести контроль над природной энергией.
— Но я уже могу ее использовать. Разве нет?
— Ты — нет. Это возможно лишь благодаря чакре змеиного урода и черт еще знает чему в этой проклятой печати…
Змеиный урод, ублюдок… он его вообще по имени назовет когда-нибудь?
— Кстати, — я вновь дотронулась до метки на шее, — а почему я не слышу его? Даже если он и мертв, то… его воля что ли… то, с чем ты боролся, этот шепот.