Все вновь погрузилось в красный туман, а затем вспыхнуло фиолетовым пламенем. Завеса спала, растворилась, как и вспышки молний, на короткий миг я увидела поле боя таким, какое оно есть: темное от ночи, зеленеющее под бледной луной, устеленное трупами. Но власть иллюзии вернулась быстро, только тело до сих пор сковывал болезненный спазм — мышцы свело, я едва могла шевелиться. А боль исходила от плеча, от проклятой метки.
«Достаточно», — пусть голос и раздался в голове, я абсолютно четко уловила направление и обернулась.
Красная дымка хорошо смогла затуманить мой разум, и, признаться, я ничуть не удивилась, увидев Орочимару. Все происходило будто во сне, и его образ не отличался от других. Он ведь как никак мертв. Остаткам его чакры и сознания в проклятой печати не удастся отвлечь меня от цели. И даже если мужчина каким-то чудом возродился, это не играет никакого значения: если он угрожает древу бога, остается лишь вернуть его на тот свет.
— Ты… что?
В голове на секунду прояснилось. С болью от пульсации проклятой печати на мгновение красный туман ослаб, и осознание, что на поле боя появился Орочимару, ввергло в ступор. Как? Какого?.. Мне показалось? Нет, он реален. Но разве это имеет значение, если в приоритете защита древа?
И почему я так желаю защитить какое-то дерево?
Застонав, схватилась за голову свободной рукой. Из груди вырывались нечеловеческие звуки, будто из болотной трясины завывал призрак. Знакомая борьба энергетических потоков смешала мысли, стало больно. Знакомое чувство, сколько же раз я его испытывала. Чакра не успокаивалась, как бы я ни пыталась сосредоточиться, сфокусироваться. Да что же такое?!
Потерявшись в ощущениях, закричала и выбросила волну чакры в окружающий мир, надеясь ослабить давление. Не получилось, сделала лишь хуже. Сопротивляясь красному туману и инородной чакре, лишь разожгла огонь внутри. Скривившись, упала на колени, выронила меч. Голова шла кругом, еще немного, и кровь хлынет из ушей и глаз.
— Может, убьем ее, пока есть возможность?..
— Суйгетсу, будешь говорить под руку, я тебя убью.
Голоса привлекли внимание. Пусть красная пелена ослепляла, силуэты все же видны, а, значит, я могу до них добраться. Один из них складывал печати, что испугало меня. Нужно атаковать! Вот только правая рука сжимала пустоту. Я пропустила вздох, отвернулась в поисках меча, и этого мига хватило, чтобы противник оказался буквально перед носом.
Твою мать! Ничего не успела сделать, его рука легла на лоб и крепко вцепилась пальцами в голову.
— Развейся!
По голове будто ударили бревном, вышибив с красным туманом и понимание происходящего. Чужеродная чакра, околдовавшая меня гендзюцу, рассеялась, тело ослабло и повалилось вперед. Но не упало, меня удержали за плечи, хотя состояние требовало упасть и забыться. Голова тяжелая, как после похмелья, ни одной состоятельной мысли и понимания.
Растерев глаза, в которые будто песок насыпали, я чуть отодвинулась и попыталась прийти в себя. Пока что понимаю, что сидеть на коленях на битых камнях не очень приятно. Только эта мелочь отошла на задний план, когда я подняла взгляд и увидела перед собой Орочимару.
Не сказать, что удивлена. Учитывая вакуум в голове от ментальной атаки, первая сознательная мысль промелькнула в контексте «так, интересно». Но когда слух стал улавливать грохот окружающей битвы, а нос обжог запах пыли и крови, постепенно приходило понимание ситуации. Как мы с Риндзином попали под контроль парня с шаринганом. А дальше все погрузилось в красный туман.
Честно говоря, продолжай я размышлять в том же ключе, за сердце бы схватилась от понимания, что напала на родных и едва их не убила. Но учитывая, что моим вниманием полностью овладел Орочимару, мысли скатывались в другом направлении. По мере того, как проходило время, а я все продолжала молчаливо смотреть на мужчину и не подавала признаки жизни, застыла как истукан, не трудно догадаться о моем состоянии. В шоке ли я? Это мало назвать шоком.
— Так, — вздохнул мужчина, отпустив меня и чуть отстранившись, — пока ты не…
— КАКОГО ХУ?!..
Рука дернулась автоматически, влепив мужчине не сказать, что звонкую, но определенно мощную пощечину. Крика мне было мало, но, выразив смесь удивления и гнева, я завалилась назад, не удержав равновесие. Эмоции хлынули с таким напором, что мне едва удавалось сдерживать их. Выражение лица менялось им под стать, грудь драло от жгучей обиды, злости, радости, но мне просто хотелось закричать и расплакаться. Просто потому что.