Эта мысль заставила мужчину прижать девушку к себе за талию, делая их ещё ближе. Алые губы манили его, и он не стал противиться этому сладкому наваждению. Запустив одну руку в мягкие локоны, Боромир склонился ближе к лицу эллет, которая послушно подалась ему навстречу. Его чуть обветренные губы накрыли нежные девичьи, неспешно целуя. Осторожные поначалу движения сменялись уверенными и напористыми. Нуриэль казалось, что земля исчезла из-под её ног, но сильные руки мужчины не позволяли ей потерять равновесие. Голова шла кругом от нахлынувших чувств и ощущений: волнение, смущение, наслаждение, блаженство, любовь… Всё смешалось и соединилось в новом для эльфийки чувстве. Страсть. Она ощущала её в каждом движении Боромира, каждой частью тела, каждым миллиметром кожи. В одно мгновение всё потеряло всякий смысл. Важными были лишь они и их чувства друг к другу. Нежные и в то же время властные движения Боромира, ласкающие эллет, уничтожили последнюю связь с реальным миром, вовлекая девушку во власть чувств и желаний.
Лёжа на шелковистой траве, слушая пение птиц и ощущая тепло любимой женщины, устроившейся у него под боком, Боромир понимал, что готов хоть сотню раз пройти путь Братства, лишь бы вновь оказаться здесь, рядом с ней. Он перебирал тёмные пряди и прислушивался к умиротворённому дыханию эльфийки. Мужчина не знал, чем заслужил такое счастье, но был благодарен за это. Рана Боромира всё же дала о себе знать, но Нуриэль легко усмирила боль при помощи ацеласа, растущего на поляне среди прочих цветов. Приближалось наступление вечера, и воздух стал заметно прохладней, но они, словно не замечая этого, продолжали лежать посреди поляны и смотреть в небо.
— Вот это, — внезапно молвил Боромир, отрывая эльфийку от её собственных мыслей.
— Что?
— Мой любимый цвет. Когда небо постепенно меняет свой чистый голубой окрас на синий. Что-то среднее, так сказать.
— Значит, ты всё же замечаешь красоту природы? — оживилась эллет, приподнимаясь на локтях и заглядывая гондорцу в глаза.
— И не только её.
Мужчина бережно поправил прядь волос, упавшую на лицо девушки, а затем вновь повалил её на траву, заключая в крепкие объятия.
Как бы им не хотелось остановить время и превратить столь чудный день в вечность, пришла пора возвращаться. Нехотя попрощавшись с Боромиром и пожелав ему доброй ночи, Нуриэль вернулась в свои покои. Она мечтательно прикрыла глаза, вспоминая всё произошедшее на холме и тяжело вздохнула, когда сознание вернулось к реальности. Эллет достала палантир и, как в прошлый раз, разместила его на кровати. Она встала у противоположной стены напротив него и неотрывно всматривалась в самый центр сферы.
«Неужели я пропустила знак? Вот же влюблённая дура! Как можно было так беспечно потерять счёт времени? И что теперь?». Вопреки переживаниям девушки, палантир стал менять свой неопределённый цвет и вскоре стал абсолютно белым. «Вот оно! Гендальф!».
Эльфийка осторожно положила руку на шар, и тот вновь стал возвращаться в своё обычное состояние. Нуриэль снова отошла от артефакта и принялась глубоко дышать. Очень важно было избавиться от посторонних мыслей и сосредоточиться. Она понимала, что права на ошибку у неё нет.
Присев на кровать эллет взяла палантир и мысленно стала призывать Саурона. Долгое время ответа не было, но затем Нуриэль почувствовала уже знакомую боль. Прямо из центра сферы на неё взирало Око.
— Снова ты, — эльфийка услышала у себя в голове голос Саурона. — Глупое создание, как палантир оказался у тебя?
— Я покажу, — уверенно молвила девушка и сама открыла Саурону картину смерти Дэнетора. Только вместо случайности эллет подала это как преднамеренную расправу ради трофея в виде волшебной сферы. Голос молчал, а Око внимательно смотрело. Затем изображение сменилось и вот Нуриэль уже среди других членов Братства. Сцена спасения Боромира, влюблённые взгляды, поцелуй.
— Предала товарищей и убила отца возлюбленного ради власти?
— Ради связи с Вами, Владыка Майрон.
— Давно никто не использовал это имя. Откуда оно тебе известно?
Боль, которая поначалу мучила эльфийку, практически исчезла, и она посчитала это хорошим знаком. Нуриэль чувствовала себя куда увереннее и продолжала вести свою игру.
— Я изучила множество древних записей в поиске истинной силы. И, конечно же, везде, где упоминается сила и власть, — Ваше имя. Мой повелитель, мне никогда не доводилось слышать ни о ком, могущественнее Вас. Позвольте послужить Вам, доказать свою преданность и восхищение.
— Где Кольцо?
Как и надеялась Нуриэль, Саурон не стал тратить время на лишние слова. Она прикрыла глаза и стала вспоминать.
— Я не понимаю, Элессар. Какой смысл вести людей к Тёмным Вратам? Чего ты этим добьёшься? У вас нет ни единого шанса!
— Нет? Уверена? — Арагорн осмотрелся по сторонам и, убедившись, что никто не услышит, шёпотом продолжил: — А если я скажу, что со мной будет самый могущественный артефакт?
— Что? Единое? Кольцо всё это время было у тебя?
— Конечно нет. Я встречусь с Хранителем на границе, и он передаст его мне. И тогда я смогу встретиться с Сауроном и одолеть его навсегда. Это моя судьба, Нуриэль, как наследника Исильдура. Именно я должен сделать это.
— Значит, наследник Исильдура… — голос Саурона звучал ещё более зловеще, чем прежде, а боль с новой силой поразила эльфийку. Несколько долгих мгновений Саурон мучил девушку, силой проникая в её воспоминания. Нуриэль, как могла, скрывала истину в самых отдалённых уголках своего разума, но не была уверена, что это сработает. В конце концов, Саурон отпустил её и исчез. Эллет, словно тряпичная кукла, повалилась на кровать без сознания. Комната погрузилась в тишину, которую нарушал лишь звук катившегося по полу палантира.
Комментарий к Глава 21
Лоссарнах — провинция Гондора. Лоссарнах находился в долинах на юге Белых Гор у Горы Миндоллуин.
Майрон — имя Саурона. С квенья переводилось как “Восхитительный”. До Падения Нуменора Саурон называл себя Тар-Майрон («Восхитительный Король»).
Я давно не писала о том, как благодарна всем читателям. Спасибо за ваши отзывы, плюсики “жду продолжения” и просто за то, что продолжаете ждать и читать ❤️
========== Глава 22 ==========
Придя в себя, Нуриэль осмотрелась. Она всё ещё находилась в своих покоях, а из окна веяло ночной прохладой. «Значит, не так и долго я пролежала без сознания», — сделала вывод эльфийка. На удивление, она не ощущала головной боли, а ведь казалось, что это чувство будет преследовать её всю жизнь. Встав с постели, эллет подошла к окну и тут же отпрянула обратно, зажав рот рукой, приглушая несдержанный вскрик.
Небо окутали серые тучи, не пропуская ни единого солнечного луча, отчего день казался ночью; в воздухе слышался запах дыма и крови, а некогда белоснежные стены Минас Тирита были окрашены в алый. Нуриэль не верила своим глазам, но отчаянные крики, доносившиеся до неё с улицы, уничтожали любое сомнение. Она почувствовала на себе тяжёлый, прожигающий насквозь взгляд. В поисках его источника эллет наткнулась на лежащий в противоположном углу комнаты палантир. Из него на девушку взирало пылающее Око, а в своей голове она вновь услышала его леденящий душу голос: «Хотела обмануть меня, девчонка?! Жалкое создание, неужели всерьёз думала, что у тебя получится? Ничтожество! А теперь смотри, к чему привела твоя неудача. Смотри и знай, что это твоя вина. С ней тебе придётся жить до конца твоих дней. Жить, зная, что своей бесполезностью ты разрушила миллионы жизней и помогла мне одержать победу! Тебя не убьют, нет. Ты навек останешься в мёртвом городе, среди трупов друзей и соратников. Прими же свою судьбу, Нуриэль, дочь Эдвендира!»
Не в силах больше сдерживаться, эльфийка, переборов оцепенение, бросилась прочь из комнаты. В коридорах было темно, потухшие факелы были разбросаны по полу, то и дело попадая девушке под ноги, но она словно и не замечала их вовсе. Нуриэль бежала что есть силы, пока не оказалась в тронном зале. Прямо от входа тянулась кровавая тропа через весь зал, вплоть до самого трона. На нём восседал Элессар с окровавленной короной на голове, безжизненно склонившейся набок. «Мёртвый король мёртвого города», — вновь услышала она торжествующий голос Саурона. Эльфийка не могла отвести взгляд от столь ужасающей картины, пока совсем рядом не раздался хриплый голос Гимли: