С одной стороны мне хотелось быть красивой и работать на телевидении. С другой стороны мне ужасно нравилось «координировать процесс», и я прекрасно чувствовала себя в бизнесе. Отец наградил меня математическим складом ума, который пригодился в расчетах объемов продаж разных коллекций в разные города. Да, на все времени не хватало…
И моя любимая фотография того времени (сделанная в офисе): на ней я о-о-очень уставшая, однако хорошо выгляжу (а приходилось думать и об этом).
Конечно, все постоянно находятся в поисках «счастья в личной жизни», но иногда к этому состоянию поиска привыкают и убеждают себя в «важности и нужности» какой-нибудь работы. Ее определяют главной, чтобы было, куда тратить силы. Ведь если устаешь на работе, уже не успеваешь думать об отсутствии «большой и чистой любви», например.
Этот бизнес закончился у меня вместе со всей моей «первой жизнью» – в Турции в аварии: бизнес-партнеры «не посмели перегружать» меня общением и финансовыми расчетами.
Даже детство можно вспомнить грустным
Конечно, лучше всего я помнила детство и школьные годы. Эти годы не были моими любимыми, и я бы предпочла вспоминать что-то другое. А теперь, к тому же, первыми вспоминались худшие эпизоды: я отчетливо помнила все уже, казалось бы забытые ужасы…
Например, в 12 лет весь класс устраивал мне бойкот. Никто не общался, но часто ставили подножки или обзывали. Причиной была какая-то мелкая ссора с одной из одноклассниц, вокруг которой все объединились в дружный злобный коллектив. Я, молча, ходила по школе целый месяц. Родителям ничего не рассказывала, потому что они стали бы переживать и все равно не могли помочь. Толпа одноклассников могла прибежать ко мне во двор и громко выкрикивать разные ругательства.
Я помню себя в одной из этих сцен, когда они все стояли напротив и очень смело обзывались, а я сдерживала ужас и думала примерно так: «Надеюсь только, никто не двинется с места и не попробует начать драку! Я же могу сейчас и убить. Меня не посадят, мне 12 лет, а уголовная ответственность наступает с 14-ти, но в какую-то специальную школу же можно попасть… Нет, лучше учиться в английской спецшколе. Не дай бог кто-нибудь попробует ударить!»
Никто не попробовал, от чего все мы очень выиграли. Понятно, потом все повзрослели, и отношения наладились. Но до окончания школы я мечтала не видеть больше этих лиц, и с нетерпением ждала выпускной вечер. Думаю, для них это осталось «дурацким» эпизодом из детства, который можно забыть, и спустя годы после которого начинается «настоящая жизнь»… Скорее, детство это полноценный и необыкновенно важный этап этой жизни.
Девочки меня особенно не интересовали, но удивили мальчики. Которые потом, в 15–16 лет, почти все, по очереди трогательно чувствовали «влюбленность», и намеками и признаниями говорили о своих чувствах. Я старалась быть милой и улыбчивой, и очень забавлялась, когда думала, что они всерьез могут рассчитывать на какую-то взаимность. Они не чувствовали то, что я пережила в свои 12 лет, и у меня не было сомнений или переживаний, когда все по очереди получали отказы в такой дружбе.
Но все равно, и конечно, у меня была образцовая «школьная любовь»: он пришел в наш класс уже через год после этой истории и даже не знал о своем безусловном преимуществе перед другими одноклассниками!
Уже с появлением знаменитого odnoklassniki.ru многие участники тех событий присылали мне предложения общаться. Все повзрослели, но мне по-прежнему нечего им сказать.
Видимо, такими воспоминаниями давала о себе знать приближающаяся депрессия…
И вот…
Я привыкла, что все меня любят, заботятся в первую очередь о моем благополучии, всегда рады со мной встречаться и общаться. А тут все изменилось: благополучия особо не было, и заботиться можно было только о восстановлении. Да, для окружающих это тоже было испытанием, но мне пришлось тяжелее.
Теперь можно сказать, что это был прекрасный тест: кто из друзей как себя повел. Хорошо, что я восстановилась и все помню, но вот как раз этого никто и не мог предсказать. Уже после одна из подруг сказала мне: «А ведь никто не верил…». Я прекрасно это чувствовала, но услышала лишь в самом конце этой истории, когда все плохие прогнозы уже не оправдались. И я точно знаю, что мои родители «верили»!
После аварии для меня стало фантастической новостью, что люди предпочитают видеть меня реже. Это не касается моей семьи, но всем остальным, разумеется, было не очень приятно. И, тем не менее, все мои близкие друзья с объяснимыми паузами, но всегда старались меня поддерживать. Что очень приятно.