И он понял, что это их глубинное подсознание реализуется таким чудовищным образом; оно говорит более красноречиво, чем мог бы Майк, насколько глубоко это проникло в каждого.., и что оно все еще находится в них.
Кровь брызнула из печенья Беверли, как из разорванной артерии. Она текла по ее руке на стол, оставляя на белой скатерти яркие красные пятна, впитывающиеся в нее.
Эдди Каспбрак глухо вскрикнул и так резко оттолкнулся руками и ногами от стола, что стул, на котором он сидел, едва не опрокинулся. Огромный жук, покрытый отвратительными желто-коричневыми чешуйчатыми пластинками, выполз из его печенья, как из кокона. Его стеклянные глаза слепо таращились на них. Когда он упал в тарелку Эдди, крошки печенья стали осыпаться с его спины шуршащим дождем. Звуки эти преследовали Билла даже во сне, когда позже он лег вздремнуть. Как только жук освободился полностью, он стал тереть свои тонкие суставчатые лапки друг о друга, производя сухое шелестящее жужжание. И Билл осознал, что это какой-то чудовищный мутировавший сверчок. Он подполз к краю тарелки и кувырнулся на стол кверху лапами.
- О, Боже! - воскликнул Ричи испуганно. - О, Боже! Большой Билл, это глаз! Господи! Какой-то дерьмовый глаз.
Билл оглянулся и увидел Ричи, пристально глядящего на свое печенье с сюрпризом. Кусок глазурного покрытия отвалился на скатерть, и из образовавшейся дыры внимательно смотрел человеческий глаз. Крошки от печенья усеивали его коричневую радужницу и вонзались в хрусталик. Бен Хэнском отшвырнул свое печенье с сюрпризом - это был не намеренный бросок, а просто реакция испуганного человека. В то время как печенье катилось по столу, Билл увидел внутри два зуба с корнями, темными от свернувшейся крови. Он снова посмотрел на Беверли и увидел, что она судорожно глотает воздух, готовясь закричать. Ее взгляд был прикован к тому, что выползало из печенья Эдди, к твари, лежащей на столе и сучащей своими скользкими лапами. Билл вскочил. Он не думал, а только действовал. Интуиция, - подумал он, срываясь с места и зажимая рукой рот Беверли, прежде чем она смогла завопить. Вот, и я действую, полагаясь на интуицию. Майк может мной гордиться.
Вместо крика Беверли сдавленно замычала. А Эдди издавал какие-то свистящие звуки, которые Билл запомнил очень хорошо. Здесь все в порядке. Звуки были похожи на свист, издаваемый старым насосом. "Все в полном порядке", - как сказал бы Фрэдди Файер-стоун. Билл подумал уже не в первый раз, почему человеку лезут в голову такие мысли в самое неподходящее время.
Он сурово оглядел всех и произнес то, что прозвучало одновременно и до невозможности ностальгически и удивительно своевременно:
- Замолчите! Ни звука! Все замолчите!
Ричи закрыл рот рукой. Лицо Майка стало темно-серым, но он кивнул Биллу. Все отошли от стола. Билл не стал открывать своего печенья, но сейчас увидел, что оно начало медленно пульсировать туда-сюда - вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох. А все остальные старались избавиться от этого.
- М-м-м, - опять промычала Беверли под его рукой.
- Замолчи, Бев, - сказал он, убирая руку. Глаза у нее были во все лицо. Губы дрожали.
- Билл... Билл, ты видел? - Ее глаза снова остановились на сверчке. Казалось, он подыхает. Его глаза в складках смотрели на нее, и тут Беверли снова начала жалобно стонать.
- С.., совершенно верно, - сказал он непреклонно, - возвращайся обратно к столу.
- Я не могу. Билли, я не могу быть рядом с этим...
- Ты можешь. Ты обязана. - Он услышал шаги, легкие и быстрые, идущие через небольшой холл по другую сторону занавеса из бус. Он посмотрел на остальных.
- Эй! Обратно к столу. Разговаривайте. Держитесь естественно!
Беверли посмотрела на него умоляюще, и Билл кивнул. Он сел, придвинул стул к столу, стараясь не смотреть на печенье с сюрпризом в своей тарелке. Оно набухало, как какой-то невообразимый нарыв, полный гноя, и все еще медленно пульсировало вверх-вниз.
А я мог бы попасться на эту удочку, - подумал он вяло. Эдди опять взял свой ингалятор и впустил лечебный туман в легкие с длинным тонким скрипучим звуком.
- Кому, ты думаешь, достанется приз? - спросил Билл Майка. В это время из-за занавеса вышла Роза с вежливо-вопросительным выражением лица. Боковым зрением Билл увидел, что Бев заставила себя вернуться к столу. Молодец, подумал он.
- По-моему, "Чикагские медведи" особенно хороши, - сказал Майк.
- Все в порядке? - спросила Роза.
- Ззамечательно, - сказал Билл. Он указал пальцем на Эдди. - У нашего приятеля был приступ астмы. Он принял лекарство и сейчас ему лучше.
Роза взглянула на Эдди, размышляя.
- Лучше-лучше, - прохрипел тот.
- Не хотите ли вы, чтобы я убрала?
- Попозже, - сказал Майк, пытаясь улыбнуться.
- Все хорошо? - Ее глаза снова обшарили стол, но очевидность взяла верх над сомнениями. Она не увидела ни сверчка, ни глаза, ни зубов, ни дышащего печенья Билла, она, не останавливая взгляда, скользнула по кровавым пятнам на скатерти.
- Все было очень вкусно, - с улыбкой сказала Беверли; улыбка получилась даже более естественной, чем у Билла или у Майка. Это, казалось, совсем успокоило Розу, убеждая ее в том, что, если и было что-то не так, то это случилось не по вине Розы и не из-за ее кухни.
- У девчонки хорошая выдержка, - подумал Билл.
- А сюрпризы были хороши? - спросила Роза.
- Ну, - сказал Ричи - не знаю, как у остальных, а у меня был настоящий глаз.
Билл услышал легкий треск. Он посмотрел на свою тарелку и увидел лапку, слепо выбирающуюся из своего печенья, она скреблась по тарелке. Я мог бы попасться на это, - снова подумал он, но продолжал улыбаться.
- Очень хорошо, - сказал он. Ричи смотрел в тарелку Билла, где огромная черно-белая муха медленно выбиралась из остатков печенья. Она слабо жужжала. Что-то желтоватое и вязкое вытекало из остатков печенья и пачкало скатерть. Теперь появился запах, тяжелый запах гниющей раны.
- Ну, если я вам пока не нужна...
- Нет-нет, спасибо, - сказал Бен, - превосходное печенье. Самое... Самое замечательное.
- Тогда я пойду, - сказала она, пробираясь сквозь бусины в занавеске. Бусины еще колебались и звякали друг о друга, когда все они снова отшатнулись от стола.