В записной книжке, где Бальзак в нескольких словах набрасывает план будущего произведения, читаем: «Славный старик – пансион – годовой доход 600 франков – отказывается ото всего ради дочерей, годовой доход которых 50 000 франков – умирает, как собака». Еще не закончив роман, он объявляет Ганской: «„Отец Горио“ – прекрасное произведение, но невероятно грустное. И все же, для полноты картины, надо было показать грязь парижской жизни. При этом человек испытывает чувства, похожие на те, что овладевают им, когда он видит отвратительную рану». Действительно, по числу персонажей, его населяющих, характеров и сюжетных линий роман превзошел все написанное им до сих пор. В центре – отец Горио, униженный, разоренный, отвергнутый дочерьми, Анастази де Ресто и Дельфиной де Нусинген. Обе благодаря удачному замужеству занимают блестящее положение в обществе. Отец любит их самозабвенно, это единственное, ради чего он живет, его страсть, его религия. Зятья презирают несчастного человека, который довольствуется тем, что издали любуется дочерьми, проезжающими в великолепных экипажах по Елисейским Полям. Те совершенно безразличны к нему, его же заботит их счастье, они могут положиться на него в любой ситуации. «Моя жизнь – это мои две дочери, – говорит он. – Если они веселы, счастливы, хорошо устроены, ходят по коврам, какая разница, во что одет я сам и где я сплю? Мне не холодно, если им тепло, я не грущу, если они смеются, и мои огорчения – это их горести».
Рядом с этим человечком высится фигура грозного Вотрена, который с тем же успехом мог бы именоваться Феррагюсом или Видоком. Бывший каторжник тоже живет в мирном пансионе Воке, постояльцы которого и их нравы описаны мастерски остроумно. Циничный, предприимчивый, обладающий почти сверхъестественным даром подчинять себе ближнего, он стоит вне закона, являя тем не менее пример того, как в коррумпированном обществе преуспевший преступник пользуется всеобщим уважением. Он берет под свое покровительство молодого Растиньяка, недавно приехавшего в столицу из Гаскони, потрясенного лицемерием и грязью парижской жизни. Прекрасные женщины оказываются двуличными эгоистками: одни глумятся над родным отцом, другие обманывают мужей, третьи готовы на все ради пренебрегшего ими любовника. Повсюду царят жестокость, расчет, деньги. «Нет принципов, – уверяет Растиньяка Вотрен, – есть только события, нет законов, есть обстоятельства. Успех выпадает на долю того, кому удается обвенчать события с обстоятельствами, чтобы самому направлять их». И еще: «Принимая во внимание, что пятидесяти тысяч хороших мест все равно не найти, приходится пожирать друг друга, словно пауки в банке». Растиньяк по-детски наивен, но честолюбие его не знает границ. Это портрет самого Бальзака, его первые испытания чувств и шаги в свете. У героя, как у автора, две сестры, и старшую зовут Лора. Впрочем, у Оноре не было Вотрена, пришлось самостоятельно постигать жестокость окружающего мира. Теперь он надежно защищен от него и ему есть что сказать человечеству, погрязшему в пороках. Вот так соседствуют в «Отце Горио» возвышенная отеческая любовь, борьба не на жизнь, а на смерть новоявленных «выскочек» и город, словно специально созданный для тех, кто ищет удовольствий, жаждет денег и не гнушается ложью. Перипетии сюжета заставляют Растиньяка стать свидетелем смерти папаши Горио, присутствовать на его похоронах и, поклонившись свежей могиле, воскликнуть, как когда-то Бальзак, глядя с высоты Пер-Лашез на лежащий у его ног город: «А теперь кто победит: я или ты?» А потом он отправляется на обед к госпоже де Нусинген, дочери покойного, которая, как и ее сестра, и не подумала прийти на кладбище. Здесь Растиньяк может засвидетельствовать свою принадлежность к клану бесчувственных завоевателей, правящих этим проклятым городом.
Чтобы вдохнуть жизнь в своих персонажей, Бальзак, как всегда, полагается на воспоминания. Отец Горио похож на домовладельца, у которого автор снимал квартиру на улице Кассини; пансион Воке носит имя одного из жителей Тура, а само заведение – как многие подобного рода, где Оноре не раз останавливался на своем веку; отвратительная госпожа Воке, царящая в этом доме, получила свое произношение от госпожи Ганской; Вотрен – несомненно Видок; Растиньяк отчасти Бальзак в молодости; женщины, обитающие на страницах книги, наделены чертами тех, что когда-то многое значили для него. Но подлинные детали, переплавленные воображением писателя, породили ни на кого не похожих и вполне реальных персонажей. В этом романе впервые появляются действующие лица, заявившие о себе в других сочинениях. И то, что поначалу казалось совпадением, следствием небрежности автора, станет привычным, войдет в систему. Благодаря этому отдельные произведения и составят единое целое. Отныне будет существовать вымышленная вселенная с одними и теми же врачами, полицейскими, финансистами, ростовщиками, светскими львицами, законами. Читатель будет встречать их, словно старых знакомых, вступая в мир, не менее реальный, чем тот, в котором сам живет. Наряду с человечеством, созданным Богом, будет то, что сотворил Бальзак. И если у читателя есть хоть капля фантазии, он, безусловно, предпочтет второе первому. Самому Оноре ближе выдуманный им – а не тот, в котором копошатся его современники. Он не был бы удивлен, встретив на углу улицы Вотрена или Растиньяка. Круговорот героев потребует обращения к старым вещам, «переименования» персонажей, корректировки дат. В результате каждый новый роман будет становиться частью целого, не имеющего аналогов, усиливая ощущение истинности вымысла.
Теперь Бальзак точно знает, что «Отец Горио» – ключ к возведению собора во славу человеческого существования. Но сколько предстоит отредактировать, пересмотреть, переделать. Иногда ему кажется, что с пером в руках он сражается с семиглавой гидрой. «Вас должно удивлять только то, – пишет он герцогине д’Абрантес, – что я до сих пор жив».
Зюльма Карро, которая родила сына и надеется, что неуловимый Оноре приедет повидать ее, дождалась от него только жалобы: «Еще никогда не подхватывал меня столь сильный вихрь; никогда еще ум человеческий не был влеком столь ужасающим в своем великолепии произведением. Я рвусь к работе, словно игрок к карточному столу, сплю по пять часов, работаю восемнадцать и в конце концов убиваю себя этим. Но воспоминание о вас, освежая, придает мне сил». Его приглашала к себе (через дядю, герцога Фитц-Джеймса) госпожа де Кастри, решившая восстановить с ним нежные дружеские отношения. Бальзак ответил отказом, называя ее в письме церемонно «мадам». Та возмутилась: «Я не собираюсь просить у вас привязанности, когда-то обещанной. Если в сердце у вас ее больше нет, не стоит и говорить о ней… Милый мой, порывают с любовницей, но не с другом, другом, который хочет разделить с вами и радости, и горести, которого вы знаете уже три года, с которым вместе размышляли, который так грустен и болен! Боже, сколько мне еще осталось и почему мои дни должны быть омрачены невзгодами и горестями? Эта „мадам“ причинила мне боль!.. Я так страдаю! Я хорошо знаю вас, вы так суровы только со мной? Не могу поверить в это, ведь я осталась той же… Ваше молчание скажет мне, что все кончено. Так кончено или нет? Вы все еще любите меня, я ваш друг, ваша Мария. Прощайте. И не заставляйте ждать ответа, который заставит биться мое сердце».
С ответом он не спешит, хотя ему льстит, что женщина, когда-то отвергнувшая его ухаживания, унижается теперь, выпрашивая у него дружбу. В следующем письме она дает ему понять, что винит в их несложившихся отношениях его писательский успех. На этот раз он отвечает, не без участия, но и не без некоторой чванливости: «Да, вы слишком мало меня знаете, если думаете, что успех может до такой степени опьянить меня, что я забуду того, кого люблю. Для меня успех ничего не значит, так как он говорит о признании многих. Счастье – вот все для меня. Его может дать только один человек, и этот человек заменит для меня весь мир».
В начале 1835 года выбившийся из сил Оноре едет в Булоньер, к госпоже де Берни. Из-за болезни она стала совсем маленькой, ее немощь приводит его в отчаяние, словно, глядя на то, что осталось от Дилекты, окончательно расстается с молодостью. «У нее аневризма сердца, – пишет он Ганской. – Эта драгоценная жизнь потеряна, в любое мгновение смерть может забрать у меня ангела, который четырнадцать лет хранил меня, цветок одиночества, которого никогда не коснулся свет, мою звезду. Слезы не дают мне работать. Она требует внимания, я не располагаю своим временем, она же консультируется с врачом по поводу того, как лучше развлечь меня. Она пытается скрывать от меня свои страдания, хочет казаться здоровой… С ней я теряю значительную часть жизни, такой благородной, а вы так далеко, что остается только одно – броситься в Сену». Говоря с таким волнением о госпоже де Берни, Бальзак уверен, что может себе это позволить: единственная женщина, к которой Ганская не станет его ревновать, это бедная, не представляющая никакой опасности Дилекта.