Сигналом же старта ей прозвонил форум в швейцарском Давосе зимой 71-го, где недовольные дороговизною издержек модели невидимой революции сливки западного делового общества, соображали как бы, следом за выворачиваньем волнений 68-го наизнанку, перейти к хитроспланированному крупномасштабному наступлению по всем фронтам. Экономически оно предполагало рокировку инвестиционным потоком на индустриализацию ввязавшихся в гонку стран периферии, кою Сингапур, Япония, Южная Корея, попозже КНР с ДРВ окончили добыв благие призы, а прочие края – сюрпризы бедности. Это устроили ради оглушительного взрыва позиций и уменьшенья численности ротозейски рассеявшего бдительность, но ещё потенциально опасного слоя промышленных рабочих центра. Зато там, на крыльях обеспечившего саму возможность обходного манёвра информационного переворота, случился резкий взлёт сферы услуг, когнитариев (в частности программистов), менеджмента, прекариата – те стали новой базою консьюма да злыдней оторванных от производства, что так-то есть типичнейшее свойство беспорядка с дисгармонией при неолиберализме. Впрочем, политическая линия протяжением прошедших лет у того целиком неизменна: безжалостный демонтаж социальных гарантий и размашистая приватизация, свершённый режимами плутократов под занавес 80-х годов обряд экзорцизма над призраком коммунизма, которого Фрэнсис Фукуяма кичливо проклял на вечное забвенье.
Пластмассовый мир победил… пролетариат перешёл к обороне, априори обречённой претерпеть фиаско как пассивность в принципе – если конечно чтить советы авторитетных полководцев на пример Суворова, хотя однако ученику того, Кутузову, удалось вдребезги сокрушить Великую армию лишь только по хорошему счёту грамотным отступленьем… неважно. Итак, живём вот среди общества ставшего квинтэссенцией скверных направлений последних абзацев. Мы грубо редуцируемся к своему кошельку имея исключительно две функции: класть да расточать деньги в/из него, а диаметр означенного коловорота намертво привязан со способностию унизительно весело держаться под каблуком рыночной конъюнктуры. Иные мотивы бытия что не просовываются сквозь узкое горлышко, тщательно вымывают вне пределы сознания, коверкают с помощью разнообразных технологий, от подстерегающих на каждом углу прозаичных бигбордов кричащей рекламы, воспитывающей нас в духе делёзовской машины желаний, до интернета, истовой ноосферы по теориям Вернадского, битком забитой блёклыми бодрийяровскими симулякрами. Личность отчуждённая на работе вдобавок без контроля над потребленьем, падает к объятиям абсолютно похожей с Матрицей из культового фильма иллюзии, в кому полного товарного фетишизма. Нынче, словами замечательного романа «Generation П» за авторством Пелевина, человек человеку не волк, не имиджмейкер, не дилер, не киллер и не эксклюзивный дистрибьютор но всего-навсего «вау» – импульс пробуждающий жажду абстрактной наживы, обуявшую социум переизбытка вещей да дефицита искренних чувств, обратившегося серою массою шкурничающих, циничных, завистливых, гневных, действительно жалких людишек ментально скатывающихся к 451-му° по Фаренгейту, а капиталистами подобающе воспринимаемых безликими циферками статистики – жуть той ямы разоблачили ещё Стругацкие. Рост показателей щедро удобряется повальным завлеченьем граждан в ловушку долговой кабалы у проворачивающих гигантские махинации банковых контор, подтолкнувших чопорный неолиберализм к череде сбоев увенчавшихся опрокинувшей жеманную систему острейшей рецессией 2008-го. Бросившиеся осматривать искалеченную всяческие эксперты унисон зафиксировали опасные переломы. По свету шушукается тревожный сиплый шёпот предрекающий её близкую гибель (кризис – на 2020-й), скрупулёзно-осторожные книжки про характер вероятных изменений, в частности незаурядное исследованье французского экономиста Пикетти о неравенстве. Туда либо сюда но те или другие метаморфозы неотвратимы – совершенно ясно. Исходя из этого я осмеливаюсь пойти немного дальше, задать главный сейчас вопрос: где и когда грянет очевидно надвигающаяся буря? Думается мне, целиком обоснованно ключ для верной разгадки можно при самом беглом обзоре отыскать на разостланном от пологих склонов Карпатских гор к галечным пляжам мёрзлого моря Лаптевых, да от Кореи до Карелии просторе, точней его восточноевропейском хартленде, известном плодоносным полем экспериментов – родиною первой революции трудящегося класса.