Подобного рода психотехнические приемы есть и в «высокоразвитых» религиях, например в буддизме и христианстве. Но здесь их цель существенно иная – видение тщеты и мгновенности мирского, всеобщности непостоянства и неизбежности смерти. Однако поскольку переживание этого «памятования о смерти» также ведет к мистическому опыту, можно говорить все же о принципиальной схожести двух подходов.
В Тибете существует тантрический обряд под названием тчоэд, или гчод, с чисто шаманской структурой: он состоит в принесении собственного тела в жертву демонам на съедение, что поразительно напоминает расчленение будущего шамана «демонами» и духами предков.
Приведем для примера, несколько левотантрических медитаций, которые приводит в своей книге Мирча Элиаде (241), имеющих целью очистку скелета от мяса и созерцание собственного скелета.
Йог должен представить себе свое тело как труп, а свой разум как разгневанную Богиню с одним лицом и двумя руками, держащую нож и череп. «Думай, что она отрезает трупу голову, разрезает тело на куски и бросает его в череп как жертву для богов…»
Другое упражнение состоит в том, чтобы видеть себя «белым, светящимся огромным скелетом, из которого выходит настолько большое пламя, что оно заполняет собой Пустоту Вселенной».
Наконец, третья медитация предлагает йогу созерцание себя, превращенного в разгневанную дакини, которая отрывает кожу от собственного тела. Текст говорит: «Растяни эту кожу, чтобы покрыть Вселенную. Собери на ней все свои кости и мясо. Когда злые духи утешаются головой, представь себе, что разгневанная дакини берет кожу и сворачивает ее, и с силой бросает на землю, превращая ее вместе с мясом и костями в мягкую массу, которую вскоре сожрут рожденные в воображении стаи диких зверей…» (247).
Все это, как нам кажется, в достаточной мере иллюстрирует подлинность и духовную ценность многих шаманских переживаний.
Резюмируя сказанное, отметим еще раз, что всякий инициационный шаманский ритуал предполагает непосредственное переживание смерти, расчленения тела, воскресения и преображенного возрождения, не только кладущего конец «болезни» в случае наличия таковой, но и превращающего нового шамана в сильную личность.
Отправьтесь в лес на прогулку. Найдите укромное место, где вас никто не потревожит. Лягте в траву или листья и закройте глаза. Почувствуйте тело. Почувствуйте лес. Скажите вслух: «Здравствуйте, друзья мои! Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте!» Пригласите духов леса на пир. Пускай они слетятся к вам и съедят вашу плоть, обглодают скелет. Наблюдайте ваши кости столько, сколько это будет нужно. Потом лес оденет вас новой одеждой, вы получите переживание обновления, нового тела. Сохраните это переживание. Потом, много позднее, когда вы захотите пройти инициацию, вы проделаете все это еще раз…
Много раз в жизни мы проходим разные инициации. Когда оканчиваем школу, мы сдаем экзамены и получаем аттестат. Потом учимся в институте и получаем диплом. Призывная служба в военных вооруженных силах во многом напоминает инициационные практики примитивных племен (посвящение юноши в мужчину, в война, в охотника и т.п.). Существуют также ритуалы перехода из холостяцкой жизни в семейную (свадьбы) и многое другое. Шаманские инициации отличаются от всех остальных инициационных практик только тем, что они делают из простого обывателя шамана. Принципиально, они ничем не отличаются от всех остальных инициационных практик племени таких как, например, посвящение юноши в мужчину или девочки в женщину и др.
«Бессознательное посылает в наш мозг разного рода фантазии, химеры, ужасы и иллюзии – будь то во сне, средь бела дня или в состоянии безумия; ибо под фундаментом сравнительно упорядоченного строения, которое мы называем нашим сознанием, мир человека простирается глубоко вниз, в неизведанные пещеры Аладдина. Там нас, кроме драгоценных камней, ожидает и опасный джинн: предосудительные или сдерживаемые психические силы, которым мы не захотели или не осмелились дать волю в нашей жизни».
Дж. Кэмпбел «Тысячеликий герой»(109).
О шаманизме написано огромное количество книг, но при этом до сих пор не понятны критерии отнесения того или иного религиозного или мистически-философского феномена к шаманизму. В этом пособии мы следуем за критерием, предложенным М. Элиаде, и определяем шаманизм, как «архаическую технику экстаза» (241), то есть, как примитивную психотехнику. Именно ее наличие и выделяет шаманизм из прочих ранних форм религии. Если говорить об истории религиозной культуры, то именно в шаманской традиции впервые проявляются феномены трансперсональных переживаний, и зарождается религиозный концепт. Таким образом, шаманизм оказывается первой из форм религии, которая располагает достаточно сформировавшейся психотехникой. Хотя, в этом контексте мы склонны говорить о шаманизме скорее как о дорелигиозной магической практике, основанной на опыте трансперсональных переживаний в измененных состояниях сознания.