Возможно, для современного человека более приемлема позиция М.Харнера с отказом от мифологической подоплеки шаманизма, но традиционный шаманизм не может быть освобожден от Мифа, лежащего в основе его культурной составляющей, в основе той культурной традиции, в которой живет и действует его носитель – шаман. И если в Большом Мифе есть место высшим силам (а в большинстве случаев так и бывает), то они непременно будут в картине мира традиционного шамана. В любом случае, вам самим предстоит выяснить истину о «Богах», «Сущностях», «Духах» или «системах конденсированного опыта» (С. Гроф), феноменах интерперсонального, трансперсонального измерений (В.В. Козлов) на основе собственных шаманских путешествий и приобретенного с их помощью опыта, знаний и представлений.
Если ваш опыт путешествий по трем сферам будет включать в себя общение с божественными сущностями, вы, не обязательно, но вполне вероятно, интерпретируете это в русле какой-либо существующей религиозной конфессии. Наше сознание связывает образы с привычными для нас мифологическими базисами, однако, вполне возможно создавать свои собственные концептуальные построения о природе космоса, не пользуясь тем материалом, который предлагают нам религиозные институты. К тому же, всегда есть возможность используя существующие мифы переработать их, наполнив новым содержанием. В этом отношении необычайно интересен опыт Карлоса Кастанеды, переосмыслившего мифологическое наследие древних индейских цивилизаций с точки зрения современного человека. На основе древнеиндейских представлений о реальности, гениальный писатель, шаман и мистик Карлос Кастанеда создал удивительную по силе систему знаний и психотехник, кардинально отличающуюся по сути, по своей главной мифологической идее от всего, что было придумано до него.
Если подходить к вопросу объективно, то надо сказать, что, за исключением психотехник, в шаманизме нет ничего уникального. Все космогонические и космографические идеи и представления, используемые шаманизмом (тройственное деление мира, образ мировой оси и т.п.), существуют и в других контекстах, в качестве основы миропонимания и культуры любого племени или этноса. Тем не менее, как считает М. Элиаде, особенностью шаманизма является то, что его концептуальная база привязана к индивидуальному религиозному переживанию, личному «визионерскому» опыту (241). Используя матрицу общепринятых космологических представлений, шаманизм создает возможности для описания опыта персональных глубинных переживаний.
Вот, что пишет по этому поводу сам М. Элиаде: «В архаических культурах сообщение между Небом и Землей используется для жертвоприношений небесным богам, а не для того, чтобы предпринимать конкретное и индивидуальное восхождение, которое остается уделом шаманов. Только они умеют подниматься на Небо через «центральное отверстие», только они преобразуют космотеологическую концепцию в конкретный мистический опыт. Это важный момент: он показывает ту разницу, которая существует, например, между религиозной жизнью североазиатского народа и религиозным опытом его шаманов – этот последний, есть опыт индивидуальный и экстатический. Иными словами, то, что для остальной общины остается космологической идеограммой, для шаманов (и других героев и т.д.) становится мистическим маршрутом. Первым Центр Мира позволяет направлять к небесным богам свои просьбы и приношения, тогда как вторым он дает возможность улететь в прямом смысле слова. Реальное сообщение между тремя космическими зонами возможно лишь для этих последних. … Не сами шаманы одни создали космологию, мифологию и теологию своих племен; они лишь ввели их в свой внутренний мир, опробовали и использовали в качестве маршрута для своих экстатических путешествий» (241).
В ходе развития шаманизма, его психотехнический элемент еще более усиливается. В связи с этим, о развитых шаманских традициях, можно говорить не столько как о религии, сколько как о терапии, со своей психотехнологической базой. Шаманская традиция имеет на вооружении множество полезных психотехник. И важнейшая из них – камлание.