В беседе на кухне я узнал несколько десятков причин, почему шкаф втечение последних 3 месяцев не мог быть собран.
Мы собрали шкаф за несколько часов.
Опираясь в основном на его и уже почти несбыточную мечту о том, чтобы, в конце концов, этот шкаф был собран, а также на мое жесткое намерение, весьма бессознательную любовь к ручному труду и общий почти детский творческий энтузиазм конструирования реальности.
В процессе сборки мы иногда все-таки обращались к инструкции. Она, конечно, была написана на каком-то тайном языке, и многие понятия требовалось расшифровывать или догадываться об их смысле, но у нас было самое важное – намерение собрать шкаф.
Любое знание в печатном руководстве ограничено набором слов. Любое словесное описание умирает под «ножом» (клавиатурой) пишущего. За исключением поэзии и священных текстов. Но благословение и беда поэтов в том, что их речи непонятны и неконкретны, т.е. их достоинство является одновременно и их недостатком. Священные тексты часто являются продуктом идеологически отфильтрованной пропаганды или обладают степенью той предельной смысловой неопределенности, что понять или трудно или невозможно.
Однако если вы решили понять шаманизм – эта книга поможет.
По началу, учиться по книге может быть трудно, но не бросайте этого дела – польза от упражнений обязательно скажется в дальнейшем. Постарайтесь сделать хотя бы некоторые психотехники, которые у вас вызывают доверие.
Важное найти намерение, проявить волю, проявить свою активность и любопытство.
В этой книге, мы постарались изложить наше собственное видение шаманизма «на современном этапе», позволяющее интегрировать традиционный шаманизм в современную реальность.
И конечно, в шаманстве, как и в любой другой области знания, результаты обучения будут только лучше, если вы пообщаетесь с профессионалами. Они редки, но попадаются даже в каменных джунглях. Довериться им трудно, поскольку они весьма странны, даже в этой ситуации потребуется смелость и визионерский дух, но по-другому все будет как всегда и во многом скучно, и пресно, и одиноко, и небо молчит.
Книга, которую Вы держите в руках, родилась благодаря ряду причин. С одной стороны, опрос, который проводился одним из авторов книги средствами интернета, показывает, что шаманские практики являются наиболее востребованными среди людей, ориентированных на духовные измерения своего существования.
С другой стороны, такая ориентация духовных потребностей в социуме породила возникновение множества шаманов.
С третьей стороны, явление шаманизма, на наш взгляд, давно требует взвешенного и ясного интеллектуального анализа.
На наш взгляд, сегодняшнее обращение людей к шаманизму является попыткой возродить древнюю, архаическую духовность и соприкоснуться со Знанием, Знанием истинным, реальным и вневременным. Тяга к шаманизму, к его обрядовой культуре, таким образом, выглядит как проявление неудовлетворенности обыденным (неполным, ущербным, неполноценным) знанием и обращение к целостному, трансцендентному духовному Знанию.
В шумеро-аккадской мифологии человеческой «функцией» было кормление Богов посредством жертвоприношений, поскольку Боги устали сами себя кормить. В новом мире люди разучились делать жертвоприношения Богам и Боги умерли.
В первобытном мировоззрении можно увидеть трансперсональные, сверхиндивидные, духовные составляющие. В 90-е гг. 20 в. мы определили это состояние психики как «первоначальное психическое» или «изначальное состояние сознания», предполагая, что в нем не было расчлененности на субъектно-объектные отношения. Индивидуальная психика была погружена в мир природы, космоса, человеческих взаимоотношений, и существовала как бы вне времени (В.В. Козлов, 1998).
Для психической реальности представителя первобытного племени охотников характерны следующие особенности:
1) Самоидентичностью обладало племя, а не индивид. Индивид не имел ничего своего. Все принадлежало племени. Самое главное – индивид не вычленял себя от племени, не был личностью, индивидуальностью в современном психологическом понимании. Его жизнь отождествлена с жизнью и с сезонной биоритмической активностью племени. Племя представляло собой единый организм. Индивид был частью этого организма, ее функционально-топологическим элементом. Так же, как рука или нога, или сердце не выживает отдельно от организма, так и индивид был обречен на погибель вне племени. В некотором смысле тело индивида идентифицировано с телом и жизнедеятельностью племени. Любая биологически важная активность была вплетена в активность племени, и индивид не представлял своей отдельности. Более того, воля индивида была подчинена общей воле племени.