Асуры переводится как «обладающие жизненной силой». Люди во славе, в деньгах и власти, имеют почти все и, самое важное, обладают силой. Но в этом «почти все» основная загвоздка: существует неудовлетворительность мира и себя в мире.
Вроде бы жить да жить, наслаждаться бытием, в котором уже все есть и ума-то в тебе достаточно, чтобы это понимать, но нет.
Надо человеку добавить к миллиарду еще рубль.
Разрешив высший Коан своего предназначения, искать другой.
Удостоившись любви Афродиты, испытать скуку.
Есть в человеке много асурического. При всей благодати есть для него что-то неудовлетворительное в этом мире.
Думаю, если его поместить в рай, он найдет его неудовлетворительным. В конце концов, кому взбрело в голову строить дворцы из золота, серебра, кораллов, драгоценных камней, не могли найти более экологичные материалы, а птицы райские петь не умеют, а деревья в саду Эдема явно надо постричь…
Третья лока – это сфера людей. В соответствии с буддийской традицией, именно человек находится в наилучших условиях для обретения нирваны.
Здесь мы видим людей во всем многообразии их страстных проявлений.
Здесь мечтания, желания, отношения, эмоции, планы.
До конца никто не знает, куда и зачем идет.
Никто до конца не понимает, зачем живет.
Мы все пребываем в отсутствии ясности, чего мы, в конце концов, хотим. Все мы зависимы от других, легко цепляемся за любые эмоциональные конфликты, впадаем в ярость от бессилия, наполняемся завистью к преуспевающим, испытываем отвращение к совершенству, не гнушаемся быть никчемными, гордимся ленью и праздностью…
Но в этой локе есть что-то, что внушает надежду, недаром буддисты говорят, что, только родившись человеком, можно освободиться.
Основная характеристика сферы людей – это страсть, всепоглощающая страсть, то есть способность отдаться до конца идее, делу, чувству.
Эта страсть может быть любовью. И если она обращена на бесконечное, мы становимся Христом или Буддой, не меньше. Если же предмет страсти конечен, мы превращаемся в людей, вращающихся в обычных человеческих делах и чувствах: в полулюбви, в полустрасти, в полузавершенности, в глупой мечтательности, что вот может когда-то и случится любовь, в сомнениях, что вот нет идеала, что вот мужчины (женщины) таковы, что человек скотина…
Совершенство любви в ее безупречной страсти, не знающей предела и границ. Не сжигающей душу и человека, но наполняющей полнотой жизни.
Вне сомнения, любовь это страсть человеческая, но она становится сверхчеловеческой и божественной, когда ликует за пределами страхов и опасений, подозрительности и недоверия.
Страсть любви жертвенна до конца. Если ты готов отдать все, то и наполнишься всей полнотой любви.
И рядом Шива и Парвати, Будда, Христос, Афродита и Зевс.
Если страсть – это радость, мы превращаемся в смеющихся мудрецов, которым завидуют Боги.
Радость – единственное чувство, которое присуще только человеку, и смех человека, это знак его полноты и завершенности.
Почему мы так радуемся, когда видим беззубую улыбку младенца – мы понимаем, что он человек, что он наш – существо смеющееся.
Почему мы так радуемся, когда видим беззубую улыбку старухи – мы понимаем, что она еще с нами, существами смеющимися.
Радостность нас объединяет.
В смехе мы узнаем друг друга и нашу общность со всеми, кто живет на земле в человеческом обличии.
Почему так хочется в Таиланд?
Почему люди туда возвращаются многократно?
Там люди улыбаются.
Не потому, что это эффективно для контакта.
Не потому, что это создает положительную атмосферу.
Люди улыбаются искренне.
Они смеются душой.
Неважно, где ты встречаешь улыбку – на Бали или в Гамбурге, в Ярославле или Иерусалиме.
Неважно, кто тебе улыбается, старуха или молодая девушка, мальчик или дед седобородый, таец или немец, русский или еврей.
Важно, что в искренней улыбке ты всегда находишь энергию признания и свет сопереживания.
Когда радость наполняет человека, то он и бесстрашен, и целостен, и бессмертен.
Когда тварный и тленный, страдающий и абсурдный, одинокий и боящийся человек вдруг начинает смеяться, он выходит за пределы своей временности и ограниченности.
Радостность это гимн человеческой силы.
И, когда радостность бытийна, когда радостность – страсть человека, то он за пределами болезни, старости и смерти.
Мы не знаем, смеются ли Боги.
Но мы точно знаем, что смеется человек, и светом его радостности сияет Вселенная.
Если страсть – это сострадание, то мы можем вкусить Махакаруну – Великое сострадание, которое делает нас Буддой.