Для шамана весь мир – это Вселенная духов: каждое деревце, каждая травинка, каждый камень, каждое озеро, каждое живое существо, и такие большие сущности, как вся наша планета, весь наш мир – все они имеют своих духов. Вся жизнь может быть понята как процесс обмена энергиями и взаимодействие духов. И в шаманском космосе, например, любая болезнь есть следствие того, что какие-то жизненные силы, духи, олицетворяющие эти силы, покинули человека. Соответственно, большинство шаманских исцелений – это путешествие за украденной душой, ее возвращение. Мир – это арена битвы, и поэтому наши жизненные силы могут быть украдены нашими противниками или другими, безразличными к людям и алчущими энергии, существами.
Европейское колдовство, как показано многими исследованиями, также имеет своим истоком языческую, дохристианскую шаманскую традицию. Христианство воцарилось в Европе в ходе жесткой борьбы с древними языческими представлениями и практиками, которая велась на протяжении многих столетий. На территории Великого княжества Литовского до конца 14 в. православие сосуществовало с язычеством, и лишь в начале 15 в. католицизм был принят как обязательные религиозные взгляды правящей верхушки. Князь Владимир крестил Киевскую Русь огнем и мечем.
Такая же упорная борьба шла, например, между кельтскими традициями и христианством. Прекрасный и страшный кельтский мир, мир «маленького народца», мир гоблинов и колдунов, мир фей и волшебных существ оказался вытеснен и выброшен христианством на задворки человеческого сознания. Мы бы советовали читателю обратиться к замечательной книге Роберта Грейвса «Белая богиня», в которой исследуется кельтский культ Белой или Лунной Богини-Матери в дохристианской ойкумене Европы, где на обширных территориях царили воинствующие кельты. И когда христианство, в конце концов, навязало свои ценности и устройство быта, то древние, архаичные пласты психики (вспомним, что какова структура семьи, структура жилища, структура деревни, такова и структура бессознательного) оказались вытесненными и гонимыми. А с расцветом в Европе института Святой инквизиции гонения эти достигли своего апогея, и выжившие остатки древних традиций окончательно выродились в христианском представлении в символы зла. Однако, если мы беспристрастно проследим за этими перерождениями, мы узнаем, откуда явились к нам темные существа христианского мира. Так, например, ведьма, в соответствии с приведенной в книге Теренса Маккенны этимологией, – это существо, что живет за деревней, за оградой, в овине – и есть то, что выброшено из кельтского мира христианством (Маккенна, 1996).
В русской ментальности ведьма – это знахарка, женщина знания, часто целительница, которой известны законы природы и мироздания лучше, чем другим, но одновременно эти знания имели сакральный, часто пугающий характер. Как правило, они вели (и ведут) жизнь не простую, приближенную к природе, что добавляло их образу близость неведомых тайных сил. Ведьма, ведунья никогда не вызывала в русском и в славянском этносе стремление ее сжечь или уничтожить, но вызывала противоречивые чувства почтения, страха и уважения. Не случайно, типаж ведьмы, рожденный Михаилом Булгаковым в романе «Мастер и Маргарита», находит в нашей душе больший отклик восторга и умиления, чем положительный образ Сони Мармеладовой из «Преступления и наказания» Федора Достоевского.
Конечно, христианство, как и всякая большая религия, как иудаизм или ислам, жестоко боролось с предшествующей культурой, и очень многое из ценностей языческой культуры было уничтожено. Так, с точки зрения христианства, духи – это непременно и однозначно духи ада, бесы, порождения дьявола, это то, с чем нужно бороться. И христианская практика – это, в немалой степени, практика борьбы с духами, подчинение их, избегание искушений, насылаемых ими. В этом есть, безусловно, истина, но есть и некоторое психологическое преувеличение, потому что мир – не только арена борьбы полярных злых сил, это еще и проявление всего живого, и поляризация этого мира на добро и зло, на Сатану и Бога – это характерная черта христианской традиции. И, конечно, в этой новой культуре, которая боролась против мира колдунов, развилась практика инквизиции, как практика подавления голосов духов, голосов языческого, нехристианского мира.