Выбрать главу

«Журналист, – говорил он, – бывает исключительно либеральным. Иначе он не журналист».

Практика последних лет убедительнейшим образом свидетельствует о правоте коллеги: нелиберальные журналисты – представители специальности, обслуживающей власть, а не общество. Причем в том виде, в каком смысл и содержание публичного «журналистского» высказывания формулируется идеологическими работниками, часто за не облагаемые налогом деньги. Такое ремесло может называться как угодно, только не журналистикой.

Итак, мы имеем на выходе вполне ясные причины и поводы для отъезда в Берлин (Париж, Лондон, Прагу – нужное подчеркнуть или вписать).

Причем до инаугурации Путина в мае 2012 года на сам факт перемещения в пространстве журналиста никто бы не обратил внимания.

Сейчас переезд человека, абсолютно естественный для современного мира, из одной страны в другую просто для проживания в ней – без отказа от языка и связи с родиной – считается или сдачей позиций, или предательством России (в зависимости от политических взглядов).

Это свидетельствует об одном: в современной России человеку отказано в праве на частную жизнь, личное мнение, профессиональную деятельность. Либо ты непременно должен бороться с кровавым режимом и попасть в какой-нибудь престижный список «врагов России» или даже в тюрьму, либо обязан присягать на верность Мединскому с Яровой и Луговым, вешая на себя желтую звезду «Иностранный агент», сдаваясь властям при наличии второго гражданства и добровольно отправляясь в завшивленный окоп, на котором красуется вывеска: «Осажденная крепость – не влезай, убьет».

Трюизм: обычно любить родину на свой лад учат люди, которые сами по себе «космополиты безродные». Граф Уваров думал по-французски, да и проект «православия-самодержавия-народности» написан по-французски. Что делается с недвижимостью за рубежом у нынешних учителей жизни, и говорить как-то неловко. Пусть найдут у себя хотя бы один механизм или гаджет и на себе хотя бы одну тряпочку отечественного происхождения, тогда и поговорим.

Еще один трюизм, который важно повторить: не бывает нормативной любви к родине. У каждого свои причины ее любить.

И уж точно поводом для этой любви не может быть Крым. (Большой патриот советской родины композитор Исаак Дунаевский в самые глухие сталинские годы писал одной своей корреспондентке о том, что Крыма в аутентичном значении не существует, только потому, что из него, по сути, исчезла крымско-татарская культура.)

Навязывание именно нормативной любви к родине – одна из причин эмиграции.

«Эмиграция разочарования» существует. Это массовое явление, охватывающее не только интеллигентские слои. В ней есть составляющие всех прошлых волн эмиграции, от диссидентской до «колбасной». Но Бершидский нашел для нового феномена очень точное название. Это добровольное погружение наряду с «добровольно-принудительным», как в случае экономиста Сергея Гуриева, на «философский пароход».

Нравится кому-то позиция автора нового термина или не нравится, нравится ли он сам – неважно. То, что он сделал в профессии, провоцирует сожаление по поводу его отъезда. Сам факт, что человек его квалификации сегодняшней России не нужен, даже нежелателен, очевиден. Как очевидно и то, что работать на благо российского читателя можно и дистанционно.

Корень проблемы в другом: сама атмосфера сегодняшней России выталкивает из активной жизни и часто за пределы родины талантливых и нужных стране людей.

Впрочем, это опять трюизм. Эмиграция банальна. Как невыразимо банальны, скучны и вторичны идеология и практика сегодняшней власти, ученически подражающей худшим проявлениям совка. Одни теперь будут истерить, требуя крови «космополитов безродных» (собственно, уже истерят и даже облекают истерику в законодательные, но антиконституционные формы, чего, разумеется, никогда в жизни не заметит Конституционный суд в нынешнем его составе), другие опять будут иронизировать на кухнях по поводу того, что «тушкой или чучелком, но надо ехать».

Власть сегодня приватизирует (или национализирует в пользу узкой группы лиц и их инфраструктурной обслуги) право на любовь к родине, право на патриотизм. Но патриотизм тоже состоит из частного, которое в определенные моменты становится общим. Из истории семьи, например. Кому-то проще гонять на джипе с приклеенной георгиевской ленточкой, слоганом «Спасибо деду за победу» и ревущим из открытых окон радио «Шансон». А кого-то, например меня, тошнит от такого эксгибиционизма и иллюстрирования классических работ по психологии толпы.

полную версию книги