Того только не хватало – сказать заветное слово пропойце, стоящему одной ногой в могиле…
Эдна со всех ног убежала от плавучего дома, посаженного на цепь.
И пошла дальше.
5.
Центральная площадь Ао-Вииты оказалась оживлённой. И трёхэтажной. Нижний уровень Эдна обнаружила, когда попыталась разглядеть небольшую каменную фигуру и нечаянно толкнула её. Резная глыба улетела в провал, огороженный рядами похожих скульптур, прокатилась по полу пещеры и исчезла с плеском в слабо светящейся воде подземной речки.
Девушка испугалась того, что натворила, но ей никто даже замечания не сделал.
Средний этаж площади был выложен светлой плиткой, по нему прогуливались взрослые тави, собирались группами. Эдне хотелось разглядывать их – выражения лиц, одежду. Но куда там! Мало того, что тут не было никаких уличных фонарей, так ещё сверху, в десяти-пятнадцати метрах, нависала округлая платформа, заслоняя лунный свет. Она опиралась краями на каменные колонны.
Эдна внезапно оробела. Ей хотелось поговорить с кем-нибудь одним, а не с целой компанией сразу. Девушка постояла-постояла, да и пошла по краю площади, медленно, нащупывая дорогу ногами, насколько это возможно в сандалиях. Колонны украшали барельефы и выпуклая вязь. Рисунки, иероглифы, буквы? Пожалуй, всё вместе.
С платформы свисали верёвочные лестницы, по ним лазали дети. Девушка нагнулась, разглядывая надпись на колонне. Маленький тави со смехом свалился с лестницы ей на спину, быстро спрыгнул, заглянул в лицо, испуганно отскочил в сторону. Эдна растерянно пробормотала что-то успокаивающее, но ребёнок убежал. Выходит, со спины она похожа на тави.
Местные светлячки – этакие живые фонарики, размером с яблоко – летали вокруг, но видимости это не прибавляло.
Группа молодёжи собралась возле пятачка, свободного и от плиточной мозаики, и от травы. Оттуда доносились пение и смех. Эдна подошла поближе.
Музыкант играл на подобии маленькой гитары и не сводил глаз с танцовщицы. У неё на ладонях стояло по блюдечку со свечкой, она выгибала кисти рук, оборачивая светильники вокруг своей оси то возле бедра, то над плечом. Третье блюдечко со свечой стояло у тавинки на темени. Она то резко припадала на одно колено, то взвивалась в плавном прыжке. Звенели струны, хлопали в ладоши зрители, блюдца не падали и свечи не гасли.
Эдна безмолвно постояла, посмотрела и побрела дальше. Она не могла ни на что решиться – ни выбрать, кому сказать заветное слово, ни уехать, отложив попытку на следующую ночь.
И в конце концов обратилась к Хади.
-Почему ты мне не подскажешь, к кому лучше подойти?
В сознании у Эдны явственно прозвучал вздох.
«Я не вижу здесь никого из знакомых. У тебя хорошая интуиция, положись на неё».
Всюду прогуливались парочки, держась за руки, тихо разговаривали и пересмеивались.
Эдна обошла тройную площадь по кругу несколько раз, прежде чем заметила, что за нею по пятам идут двое. Хрупкие, юные, хорошенькие, как два цветочка. Девушка, повыше ростом и покрепче телом, вела за руку юношу.
Они улыбнулись ей, и она остановилась.
-Привет. С какой ты планеты? Можешь рассказать о ней нам? Ему?
Девочка-тави смотрела спокойно и уверенно, мальчик – с откровенным, жадным любопытством.
Эдна стала рассказывать – об океане и городе на островах, о жизни на планетах и о полётах в космос, о своей работе и своих прежних мечтах… Потом, в какой-то момент, спросила:
-Разве у вас от меня голова не болит?
-Нет, - важно ответила ей девочка. - Мы уже умеем…
Мальчик дёрнул девочку за руку, она сердито на него глянула, но фразу всё-таки оборвала.
-Ты ничего особенно тяжёлого не излучаешь, - серьёзно сказал мальчик.
Вот же юный дипломат. Эдна поняла, впрочем, самое для неё главное – что дети постарше уже что-то умеют и успешно защищаются от чужих отрицательных эмоций. Это обнадёживало.
Двое юных тави в конце концов попрощались с ней и убежали, легко подпрыгивая, по границе плиточной мозаики и травы.