Он говорил, а она наслаждалась звучанием голоса и жадно рассматривала известного во всей Галактике артиста, стараясь это делать украдкой.
Хади – означает «опал», красивый переливчатый камень; особенно яркая его разновидность добывается на лемурской планете. По поверьям тави, совпадающим тут с людскими, этот камень приносит счастье, но носить его рискованно, надо обладать особыми свойствами, например, никогда не лгать.
Она с негодованием узнала, что Хади считался некрасивым среди своих. Глаза слишком маленькие для лемура, посажены не вразлёт, а по одной линии, нос не прямой, а с горбинкой, рот тонкогубый. Единственное, что было таким, как надо – волосы, большой пушистой шапкой обрамляющие лицо. Молодой тави напоминал антрацитово-чёрный одуванчик на тонком стебельке.
Соплеменники считают его некрасивым?! Она возмутилась настолько, что тут же заявила об этом вслух со всем пылом нерастраченного на работе красноречия. Хади смотрел на неё с лёгкой улыбкой. Он давно уже не был тем наивным молоденьким лемуром, который когда-то прилетел на Землю, чтобы изучать иную культуру и петь…
Он говорил и говорил, потому что она очень хорошо слушала, молча, с неослабевающим вниманием. Ей было интересно и немного страшно. Страшно интересно. Чужой мир представал перед мысленным взором и понемногу становился всё более знакомым. Древний, заброшенный, подземный город и космопорт на плато, бескрайние, изобильно цветущие джунгли, озёра и водопады. Странные скалы, похожие на тонкие пальцы, сложенные щепотью, лес пальцев-скал посреди леса древесного, горы, море, острова…
Вскоре ему стало жарко, он сбросил халат на шезлонг, отправил туда же шарф и остался в круглом оплечье и короткой юбке. На эту одежду Эдна засмотрелась отдельно - тонкая, лёгкая, нежная, она сверкала на солнце, как огонь или металл, слегка переливаясь всеми оттенками радуги – ткань была сделана из паутины гигантских пауков, которые водятся в глубине джунглей южного материка.
Им принесли еды из кафе, Эдна не поняла, что именно она ест.
Он не только говорил, но и расспрашивал. Но ей особенно нечего было рассказывать – родилась и всю пока недолгую жизнь провела на Марине, ни на одной другой планете не бывала, работала в турфирме, отвечая за секретарские функции и архив. У неё было много увлечений – садик в ящике на подоконнике, маленькая ювелирная наковальня, корзиночки на цепочках – пои – для танца с огнём… Но главное – она очень хотела петь. Мечту в зародыше убили вокальные педагоги, уверив, что у девушки нет голоса.
Хади тут же объяснил, как надо правильно дышать, чтобы хорошо петь – не грудью, то есть, верхним отделом лёгких, а животом, диафрагмой.
-Это глупость, когда говорят, что голоса нет. Чем-то же ты разговариваешь! Голос есть у всех, - энергично заявил знаменитый тави. С наступлением вечера он становился всё оживлённее, нечеловечески огромные тёмные глаза горели в полумраке, отливая то фиолетовым, то сине-зелёным, то красным, то золотым, оправдывая его имя…
5.
Когда темы для разговоров на время иссякли, Эдна ещё больше осмелела и пригласила Хади танцевать. Они смешивали тавинские и земные движения, импровизируя подо все мелодии подряд, какие звучали из-за спин охранников, и смеялись.
За пределами охраняемого круга веселились другие пассажиры круизного судна. Оттуда доносились музыка, громкая речь, взрывы хохота – там демонстрировали какие-то шоу, одно за другим. Бодигарды следили, чтобы эти два мира не пересекались, а двоих внутри маленького мирка всё устраивало. Командир охраны присматривал за Эдной. Хади не обращал ни на кого внимания, кроме собеседницы. Девушка иногда прислушивалась к тому, что происходило снаружи, вне уютного рая исполняющейся мечты.
А там происходило нападение пиратов. К борту грави-каравеллы причалил другой псевдо-парусник, люди в треуголках, сверкающих камзолах, лосинах и ботфортах спустились по абордажному мостику на верхнюю палубу круизного судна, реквизировали у трёх подставных красоток поддельные драгоценности и у настоящего стюарда – настоящий бочонок с вином. Потом устроили зрелищную потасовку, после чего полезли на сцену и начали хриплыми голосами петь пиратские песни разных миров. Им подпевали пассажиры и делали это так громко, что стало невозможно разговаривать.