– Нужно точно выяснить, кто ей звонил, – соглашаясь, кивнула я и сделала глубокий вдох. Сердце по-прежнему колотилось.
Дэймон отступил, и я двинулась к двери.
– Твоя пижамка мне нравится больше, – прошептал он мне вслед.
Обернувшись, я поймала его хитрющую улыбку, явно намекающую на то, что он меня дразнит. Потому что моя пижама была ничем не лучше маминой. Просто одна из миллионов розово-фиолетовых пижам в горошек.
– Заткнись.
– Хорошо, подожду тебя здесь, – сказал он, усаживаясь на диван.
Я зашла в кухню как раз в тот момент, когда мама положила телефон. Она была явно расстроена, и мой чугунный шар еще потяжелел.
– Что случилось?
– Ничего, дорогая, – она моргнула, заставляя себя улыбнуться.
– Не похоже, – сказала я и, взяв полотенце, принялась сметать просыпанный на стол сахар. Если судить по ее виду – случилось многое.
– Звонил Уилл, – нахмурилась мама. – Он все еще на Западе. Говорит, что приболел и не вернется, пока ему не станет лучше.
Вот ведь врун!
Она вылила остатки кофе в раковину, ополоснула чашку.
– Я ничего тебе не говорила, дорогая, потому что не хотела бередить старые раны. Но дело в том, что Уилл болен тем же, чем болел твой отец.
Челюсть у меня так и отвисла. Приняв это за удивление, мама продолжила:
– Наверное, тебе это покажется несправедливым, однако похоже, что Уилл выздоравливает. Его опухоль оказалась излечимой. Тем не менее я волнуюсь.
Я даже не знала, что и сказать в ответ. Выходит, он рассказал ей о своей болезни. Мама поставила чашку в шкафчик, как всегда забыв закрыть дверцу, и я машинально сделала это за нее.
– Хотя и знаю, что волноваться в таких случаях бессмысленно, – она подошла ко мне и приложила ладонь к моему лбу. – Температуры вроде нет. Тебе уже лучше?
– Что? Ах, да, намного лучше, – ответила я, сбитая с толку переменой темы.
– Ну, и прекрасно, – мама широко улыбнулась. – Знаешь, тебе тоже не стоит беспокоиться о нем, с Уиллом все будет хорошо, мы и глазом не успеем моргнуть, как он выздоровеет.
– Мам, слушай… – начала я неуверенно.
– Что?
Мне так хотелось все ей рассказать, но я не решалась. Дэймон прав, ну, что я могла ей сообщить? Я покачала головой.
– Да так, ничего. Уверена, у него все хорошо.
– Он будет рад узнать, что ты о нем беспокоишься, – она чмокнула меня в щеку.
Я едва удержалась от истерического хохота. Еще бы ему не радоваться!
Мама ушла на работу, а мы отправилась на озеро. Там нас поджидала кучка поблескивающих ониксов.
По дороге ни Мэтью, ни Дэймон не проронили ни слова, даже Блейк был непривычно тих. Все уже знали, что случилось с Кариссой. Блейку утром сообщил сам Дэймон, причем они даже не подрались. Похоже, тот никогда не видел нестабильных «гибридов», только слышал о них. Зато Доусон видел. К нему приводили нормальных людей, которые после «мутации» сходили с ума. Сначала – вспышка агрессии, а потом – самоуничтожение. Хотя всем им, как и мне, давали специальную сыворотку. Блейк объяснил, что она помогает изменениям закрепиться, хотя и нечасто.
Когда мы приехали к озеру, Доусон остался со мной, а Дэймон и Мэтью занялись ониксом.
– Однажды я это видел, – тихо произнес Доусон, глядя в пасмурное небо.
– Что видел?
– Как погиб «гибрид», – вздохнул он. – Парень просто слетел с катушек, никто не мог с ним совладать. Убил одного из служащих, а потом вспыхнул, как факел. Что-то вроде спонтанного самовозгорания. Когда пламя спало, от «гибрида» просто ничего не осталось. Наверное, он даже ничего не почувствовал, настолько быстро все произошло.
Я вспомнила, как тряслась Карисса. Она-то наверняка что-то почувствовала. Мне опять стало не по себе, и я нашла глазами Дэймона. Они раскопали яму, где был спрятан оникс, Дэймон стоял перед ней на коленях, о чем-то тихо переговариваясь с Мэтью. Хорошо хоть всех остальных с нами не было.
– А люди знали, что с ними собираются сделать? – спросила я Доусона.
– Кто как. Одни шли на это добровольно, другие находились в отключке и ничего не соображали. Мне кажется, это были бездомные.
Мерзость какая! Я была больше не в состоянии торчать на одном месте и направилась к воде. Озеро еще не замерзло, но его спокойные воды казались застывшими. Полная противоположность буре, бушевавшей в моей в душе.
– Карисса была хорошей девчонкой, – продолжал последовавший за мной Доусон. – Она такого не заслужила. Почему они выбрали именно ее?
Я пожала плечами. Сама целый день думала о том же. Предположим, Карисса знала о Лаксенах, потому что кто-то из них ее излечил. Тем не менее я определенно чувствовала, что здесь замешан «Дедал». Но пока же все оставалось для нас тайной за семью печатями. Как и браслет на ее запястье.
– Слушай, а ты ни у кого из «гибридов» не видел такую штуку: черный камень и вроде как с огнем внутри?
– Ну, из моих выжила только Бет, – нахмурился Доусон. – И ни у кого ничего подобного не было.
Просто кошмар. Мое горло пересохло, я сглотнула. С озера подул легкий ветерок, гоня волны. Волны… А еще есть взрывная волна.
– Эй, на берегу! – окликнул Дэймон. – Вы готовы?
Готовы ли мы окунуться в океан боли? Я так точно нет. Однако выбора не было. Дэймон, подняв рукой в перчатке округлый кусок оникса, повернулся к Блейку:
– Дело за тобой.
– Хорошо, – кивнул тот. – Наверное, сначала надо проверить, есть ли у меня вообще иммунитет к ониксу. Если есть, то отсюда и будем плясать, правда? Это дает шанс, что иммунитет можно выработать и у вас.
Дэймон покосился на камень и пожал плечами. Потом без всякого предупреждения приложил оникс к щеке Блейка.
Я открыла рот.
Доусон, стоящий позади меня, фыркнул, а Мэтью воскликнул: «Господи!» – и отступил на шаг.
Шли секунды, но ничего не происходило. Потом Блейк оттолкнул руку Дэймона, его ноздри раздулись от гнева:
– Какого черта?
– Похоже у тебя действительно иммунитет, а я-то надеялся… – разочарованно протянул Дэймон, швырнув камень на землю.
Я зажала рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Да уж, Дэймон – настоящий поганец, но я его все равно люблю.
– А если бы у меня его не было? – заорал Блейк. – Ты не дал мне даже подготовиться!
– Ага, – ухмыльнулся Дэймон.
– Ладно, ребята, вернемся лучше к делу, – покачал головой Мэтью. – Что ты теперь предлагаешь, Блейк?
Тот наклонился к кучке камней и, поколебавшись мгновенье, поднял один.
– Пусть начинает Дэймон, – сказал он. – Будем прижимать камень к твоей коже, пока ты не свалишься, а потом сразу уберем.
– Еще чего, – проворчала я.
Дэймон снял перчатку и протянул руку:
– Давай!
Блейк шагнул вперед и положил оникс ему на ладонь. Лицо Дэймона мгновенно перекосилось, он едва не отшатнулся. Затем рука начал дрожать, постепенно дрожь передалась всему телу. Мы с Доусоном кинулись к нему, но что мы могли сделать? Оставалось только стоять и смотреть. Гримаса боли исказила его прекрасное лицо. Меня охватила паника. Блейк убрал камень. Дэймон упал на колени и уперся руками в землю. Я склонилась над ним, поддерживая его за плечи:
– Тебе больно, Дэймон?
– Ничего с ним не случится, – объявил Блейк, отбрасывая оникс, но когда наши взгляды встретились, я заметила, что рука у него тоже дрожит. – Да, мне тоже начало жечь кожу. Наверное, я достиг предела своих возможностей.
– Ну, в общем, терпимо, – пошатываясь, Дэймон поднялся на ноги и так поглядел на Блейка, словно собирался убить его на месте. – Я в порядке, Доусон.
– Блейк, с чего ты решил, что это сработает? – требовательно спросил Мэтью. – Одно дело – трогать оникс, и совсем другое – когда он распылен в воздухе.
– Я множество раз проходил сквозь те двери, и ничего не случалось. Ничего, подобного тому, как мне впервые брызнули ониксом в лицо. Должно сработать.
Я вспомнила, как он говорил о том, что все вещи в «Дедале» были отделаны ониксом.
– Давайте просто сделаем это, – произнесла я.