— Ну и в чем проблема? — я ухмыляюсь. — По мне, так прощаться с этой бандой рабовладельцев не обязательно. Ты пока посиди здесь, а я схожу гляну, что здесь да как.
Выбираюсь я из ресторана тихонько, иду к выходу на поверхность.
Дохожу до стоянки. Глядь — возле нашего флаера трое местных вояк топчутся. Обнаглел Шутемков! Решил, что флаер уже его! Смартину еще не получил, а свою охрану уже выставил!
Проблемка.
Хотя…
Охрана-то та еще. Вояки славянские от остальных горожан только отвязным видом да станнерами на поясах отличаются. Ни формы особенной, ни легкой брони — все трое в косухах, вместо погон на плечах звездастые заклепки. Сами вообще легкую травку смолят — это на посту-то!
Может, рискнуть? «Коготь», что мне от наших особистов достался, дальнобойным станнером считается. И стреляю я не в пример многим. Но… не с закатанной в пластик правой рукой. Могу, конечно, и с левой руки — но тут уже полной гарантии нет. Их трое, все-таки. Да и еще кто-то может поблизости оказаться.
Паршиво…
Возвращаюсь я в ресторан. Отлавливаю Дымка, снова в сторонку оттаскиваю.
— Тут какое дело, братишка… — говорю. — Под охраной наш «Скатик». Но рискнуть можно. Если не шуметь и пошевеливаться, шансы есть.
Обрадовался Дымок — но тут же сник.
— Не хочется оставлять Линского здесь… — глаза отводит.
Блин… и откуда он, интересно, этого нахватался? Бюрократы нашего сектора чего только не делали, чтоб особо жалостливых сирот в Ангарске не вырастало! Неужели это я братишку испортил?…
— Жалко его здесь бросать, — Дымок бормочет, глаз не поднимая. — Вдруг еще пригодится?
Я аж воздухом поперхнулся. Ничего себе переход! Ни фига себе, какое чудовище я вырастил! Или он прикалывается?
Но в любом случае марку держать надо.
— Это другой разговор, Дымочек, — говорю на всякий случай.
А потом глянул на Линского — и закачался.
Он же, сволочь, все выборы трубил, что не то, что травкой не балуется — ни капли спиртного за всю жизнь не выпил! А тут за полчаса так нажрался, что еле на стуле сидит! Видно, всю предвыборную компанию кое-как держался, чтобы журналисты из «Вектора» не прознали. А тут дорвался наконец…
Но хоть он и сволочь, а все же наша сволочь. Родная сволочь, ангарская. А тут его мигом обломают и в рабом сделают. Действительно жалко его здесь бросать. Жалко, но…
Но нам-то с Дымком что делать? С ним за компанию оставаться?
— Нет, Дымок, — говорю. — Кончай сопли жевать! Во-первых, он тебе не папаша. А во-вторых, ты глянь, в каком он виде! С ним мы точно не прорвемся.
Говорю, а сам себя последним подлецом чувствую. Вроде и правильно все говорю. Но как-то это… Дымок, видно, тоже между логикой и этой, как ее… этикой выбирает.
Задумался братишка.
— Есть выход, Серж, — наконец говорит неуверенно. — Только…
— Что — только? — говорю.
А сам Дымка внимательнее разглядываю. Мне его самодеятельность и так уже дорого встала! Хорошие у братишки идеи, конечно. Но к каждой идее такое «только» прилагается — что мама не горюй! Я из-за этих «только» уже родного города лишился, руку об робота разбил и в компанию к рабовладельцам вляпался! Все, хватит с меня его «только»!
— Только мне нужны антидоты от алкоголя и этой гадости, которую они курят, — Дымок говорит.
Сказал — и сразу к столу, где Линский с Шутемковым болтают. Не собирается Дымок больше со мной советоваться, все по-своему решил сделать, стервец малолетний… Сообразил я это — да поздно уже. Раньше надо было его по рукам бить.
А может, еще в Ангарске надо было пороть чаще… Да только теперь-то что? Если сейчас Дымка от стола силой оттащить, Шутемков быстро заподозрит, что дело нечисто.
Ладно, умник доморощенный! Потом я с тобой разделаюсь…
Иду я в квартирку, где док мне руку собирал. Док как меня увидел — белее монитора на тринадцати тысячах стал.
— Что-то… не так?… с рукой?… — от испуга еле слова выговаривает.
— Да нет, док, все нормально, — я говорю. — Вот, спасибо пришел сказать.
Я думал, ему приятно будет. А он — в угол забился, и смотрит на меня оттуда испуганно, словно я его бить пришел. Потом как хлопнет себя по лбу!
— Ох, простите! — говорит устало. — Простите старика, я же здесь уже два года, от нормального общения отвык, а вы-то новенькие здесь… да и без воротничков пока…
Улыбается он. И не заискивающе, как раньше — а от души. Лицо хоть и усталое, а словно помолодело. Морщины будто разгладились, глаза словно изнутри озарились.
Смотрю я на него — и как-то странно мне. Словно виноват я перед ним. Мы-то с Дымком сбежим отсюда, тьфу-тьфу, а он здесь так и останется.
А тут я еще вспомнил, как Шутемков его пугал, что роботам отдаст… Тогда-то я этого не понял. Зато сейчас, после боя с дикими роботами, по полной программе прочувствовал это самопожертвование с гарантией…
Линский — черт с ним, в конце концов. Обычный политикан. Может, чуть-чуть честнее прочих — ну так чуть-чуть не в счет. Если кого мне и жалко по-настоящему — так этого дока. А в Империи таких, поди, еще многие тысячи…
Но сейчас-то я все равно ничем ему помочь не могу. А увеличивать эти тысячи еще на парочку — не за наш с Дымком счет, будьте добры!
— Док, я вам правда очень благодарен, — говорю смущенно. — Заодно уж, если не трудно, не дадите чего-нибудь от травки и алкоголя?
Выдает он мне две пластинки таблеток, иду я обратно в ресторан. Дымок меня заметил, мой настрой отсканировал — и сразу начал, что задумал.
Крутился он, крутился возле стола, где Линский с генералом расселись. Потом пристраивается рядом с Линским, и давай его за руку теребить.
— Папочка! Папочка! — канючит, словно маменькин сынок. — А когда мы к императору полетим?
А Линский уже до того обкуренный, что ни фига не соображает. В таком состоянии, что не то, что Дымку подыграть не может — вообще слова с трудом понимает.
— А мы, сын… очек… — еле по слогам выговаривает, придурочно хихикая, — мы что, к имп… ратру… собирались?
— Собирались! — Дымок говорит обиженно. — Ты мне обещал!
— Ну, надо так надо, — Линский пожимает плечами.
А сам все хихикает и за новой сигареткой тянется. После предвыборного воздержания никак остановиться не может.
Но тут Шутемков влезает.
— Эй, Димон! — говорит. Генерал тоже обкуренный, и слова не лучше нашего «папаши» выговаривает — но что-то еще соображает. — А как же наш уговор? Сначала флаером давай махнемся! Что ты за него хочешь?
Опаньки…
Что теперь? Попал Дымок со своей пачкой сигарет, как тогда с новым компьютером!
Но Дымок удар держит, не теряется. Делает он большие глаза — и давай ресницами хлопать, оскорбленную невинность из себя строя:
— Так мы же, когда будем возвращаться в Ангарск, к вам еще раз залетим, специально чтобы поменяться!
Тут уже и Линский что-то смекнул, стал Дымку подыгрывать.
— Герман, ну ты даешь! — говорит. Это они с генералом уже не то, что на брудершафт выпили, вообще до кровного братства докурились. — Мы же, мать-перемать, не можем к императору как последние бомжи явиться! Сам понимаешь! Президент я али нет?
— Типа, на понтах? — Шутемков ухмыляется.
Подмигивает Линскому, будто все понимает и согласен — а сам на Дымка косится подозрительно. И видно, сомнение его берет. Хоть и туповат генерал и обкурен, но… неужели что-то заподозрил?
И точно.
— Ну, тогда давайте и я с вами махну к императору, — генерал ухмыляется. — Вроде почетного эскорта!
Сглотнул я.
Вот теперь — точно все. Зарылся Дымок по самую маковку. От Шутемкова не избавился, а теперь мы еще и в самый центр Империи вляпаемся, прямо к императору! А он, поди, зверь еще почище генерала. Иначе как бы он дорвался до самого жирного куска в этой Империи? Уж он-то в два счета просечет, что Линский им всем голову морочит, и никакой он не президент. То есть, может, формально он и президент — но вовсе не реальный правитель… Только оправдываться мы уже в ошейниках будем. Ох, и влипли…