— Только вот принц… И пора мне уже…
И точно. Парни в алых косухах уже совсем рядом топчутся нетерпеливо, по полшажочка к нам подбираются. Тоже про принца помнят.
— Анна! Ну его, принца! — говорю. — Ты только скажи, где я тебя смогу найти! А с принцем я уж что-нибудь придумаю.
— Знаешь, где «У Сони»? — Анна говорит быстро. — Это в самом начале второго сектора. Я буду там завтра вечером, в пять.
И так на меня смотрит… Нелегко ей будет от принца добиться, чтобы он ее одну к «Соне» отпустил — но она все равно там будет.
У меня от такого взгляда все заготовленные слова в горле застряли.
— Анна… — только и могу выговорить. — Я приду.
Анна с почетным эскортом до флаера не успела дойти, а к нам уже Шутемков подваливает. Глянул он на Аничкины ножки, пока она во флаер забиралась, и на нас хитро косится.
— Я вижу, — начинает с подначкой, — вы, парни, время зря не теряете!
— Не зря же мы в Империю летели? — говорю.
— Ну да, ну да, — генерал ухмыляется. — Я так и понял. Только вы, в натуре, особенно не того — нарветесь. Наш принц только с виду белый мышонок. Между нами, парни, крови он за свои семнадцать годков выпил побольше, чем император за всю жизнь. Лучше закажите торговцам андроида такого.
Смотрит он на нас с Дымком, на Линского косится — и хихикать начинает.
— Или парочку. Нет, лучше даже трех! Чтоб вы в дым не перегрызлись! — и ржет, как жеребец перед случкой. Даже согнулся от гогота, по ляжкам себя лупит, еле слова выговаривает. — Андроидам, между прочим, и фигурку можно организовать не такую худосочную, и не только… Нет, я в натуре серьезно говорю. И кайфу больше, и проблем меньше. Не связывайтесь с принцем… За флаер я вам, так и быть, троих андроидов организую. Я только что тридцать косых срубил. Круты «Херувимы»! Порвали «Серафимов» и в хвост и в гриву! Они при исбистах, при корпусе личной охраны императора, чтоб вы знали. А «Серафимы», сосунки, при агентстве пропаганды, вот у них…
Генерал, захлебываясь, турнирные тонкости нам выкладывает, даже про андроидов на время забыл. Но я в Империи оставаться не собираюсь, да и на арену выступать тоже не рвусь. И все его побасенки мимо ушей пропустил.
Дошло до меня наконец, почему его Евочка так на Анну похожа. Превратности любви, вроде как… Только по-моему, это натуральное извращение и запущенный эскапизм, как интелы выражаются.
А генерал о командах уже наговорился.
— Ну что? — говорит. — Заказать для вас трех андроидов с рожицей этой телочки?
И снова скалится — да еще так противно!
— Нет, генерал, — я ему говорю. — Очень много твои андроиды весят. Три центнера — это уж чересчур. Что это за девчонка, если с ней только на бетонном полу и потанцуешь? Любая кровать как гамак будет.
Перестал генерал смеяться.
— Эстет, типа? — говорит.
— Эстет не эстет, — говорю, — но нам такие суррогаты не нужны.
Прищурился, даже челюсть выдвигает угрожающе. Оскорбился за свою Евочку-девочку, как за живую. Но крыть ему нечем.
— Ладно, — цедит сквозь зубы. — Я вас предупредил. Лучше принца сторонкой обходите, и за девкой его не пристраивайтесь. Принц и сейчас что хочет делает, а через месяц и вообще всем парадом командовать будет.
Тащит Шутемков нас к себе. У него в Москве — так имперцы свою столицу называют, по руинам города на поверхности, — апартаменты почти на четверть сектора. В холле своя охрана, все дела… Тут генерал свою косуху из грубой кожи скинул, роскошный домашний халат набросил — и сразу из тупого солдафона в богатого подлеца преобразился.
Косухи — это только вроде кастового знака, или как там еще интелы в таких случаях выражаются. А в комнатах у генерала все по высшему разряду — мореный дуб да кожаные диваны. Даже камин на настоящих дровах.
Пока я по сторонам озирался, генерал все на Дымка поглядывал. Косился, косился, наконец не выдержал.
— Димон! — говорит. — Так что насчет вашего пластинчато-жаберного? Сойдемся на трех андроидах?
А Дымку сейчас совсем не до Шутемкова. Глаза у него сонные, как у снулой рыбы, и зевает до хруста. Как бы не ляпнул чего в таком состоянии…
— Слышь, генерал! — говорю Шутемкову. — Не видишь, братишка спать хочет? Время-то уже позднее, да и прошлую ночь мы не спали. Ты бы нам закусить чего дал, пристроил куда на ночь. А приставал бы утром.
— Может, вам и телочек еще подослать? — Шутемков щурится.
Но на самом-то деле крыть ему ничем. Время и в самом деле позднее, даже по-местному. А мы ведь на запад четыре с лишним часа сделали!
Подзывает он прислугу — миленькую такая девчонку в ажурном переднике почти на голое тело, зато с платиновыми волосами почти до пояса. Командует ей что-то. Окатывает девчонка нас профессиональной улыбочкой, ведет в номер из трех смежных комнат. Тут же и ужин несут. Дымок сразу подкрепляться полез, а я нашего новообретенного папашу под локоточек, и в другую комнату оттаскиваю.
— Папашка, — говорю. — Ты в свище служил, и вообще человек подкованный. Должен знать, как здесь все устроено? Всякие смартины с электронными подписями нужны — или по-дикому все, у кого ошейник крепче и станнеры круче?
Устройство в Империи, оказывается, проще некуда. Люби императора да не раздражай хозяина — того, чей на тебе ошейник. Вот и все устройство. А деньги — вообще по-старинному. Даже печатные еще до сих пор, на тонком пластике. И называются по-доконфликтному, юриками.
— Ладно, папашка, — говорю. — Сиди тихо, сопи в две дырочки и чтоб тебя до утра ни видно ни слышно. Ага?
Бурчал Линский что-то невнятное, но спорить не стал, ужинать поплелся понуро.
Дымок уже наелся. Хотел спать лечь, но тут я его перехватил.
Поставил его посередине комнаты, сам к двери отхожу.
— Ну-ка, покрутись-ка, Дымочек, — говорю.
Смотрит Дымок на меня удивленно, но делать ему нечего. Поворачивается он одним боком, потом другим. А сам все на меня косится подозрительно.
— Нет, Дымок, — цокаю разочарованно. — Не идет тебе дальнобойный станнер! — головой качаю. — Очень он для тебя велик, смех да и только! Так ты нам с папашей весь имидж портишь. Снимай-ка.
Насупился братишка. Никак, решил с братом поспорить?
— Не отдам, Серж, — говорит. — Если тебе не на что угощать девушку, можешь продать свой станнер. А еще лучше вообще не знакомься в Империи с девушками, тем более с такими. Это ходячая неприятность, Серж, а не девушка!
Сечет братишка все с полнамека, это он умеет. Но сейчас ему это не поможет.
— Дымочек, — говорю ему ласково. — Ну на что тебе станнер? Ты же под интела косишь, так? А интелам станнеры на фиг не нужны! Да и стрелять ты умеешь только теоретически, так что станнер тебе доверять и вовсе нельзя. Сам не покалечишься, так нас с папашей перестреляешь. И вообще: станнер детям не игрушка! Тебе что, шестнадцать уже?
Но Дымок только головой мотает упрямо.
— Нет, Серж! — бормочет. — Не отдам станнер.
— А куда ты денешься? — говорю ему совсем уж ласково. Ну и улыбаюсь соответственно.
Пофыркал Дымок еще для приличия, но станнер снял. Куда ему, в самом деле, деваться?
Да и прав я — станнер Дымку вовсе не нужен. Он свое оружие под мышкой носит — комп свой новенький, в дорогом кожаном переплете.
Сую я его станнер за пояс, курточкой прикрываю. Еле натянул. Курточка-то от стандартного комбинезона, что внутри нашего Ангарске в ходу, и на ношение пары станнеров, что у меня сейчас за поясом, она не рассчитана. Да и сам я не мелкого сложения.
Иду из номера. В холле с охранниками поручкался. Косячком угостил, потрепался малость. Ну и где тут блошиный рынок, выяснил заодно, конечно.
Только я из апартаментов Шутемкова — тут же из забегаловки напротив два парня в алых косухах вылетают. Косухи — точь-в-точь как на ребятах принца были.
Неужели эти двое по мою душу?
И точно. Скалятся ребята радостно — и прямо ко мне. И для чего я им нужен, на их рожах безо всякого труда читается.