Линский тоже до сих пор думает, что мы все вместе на Хоккайдо долетим. И на место второго пилота целится, к передней дверце лезет. Но тут у меня другие планы. Нельзя Линского на пилотские кресла допускать!
Открываю я быстрее заднюю дверцу — и возмущение изображаю.
— Папаша, блин! — сквозь зубы цежу. — Какого…
— Да, Серж? — Линский ко мне смущенно оборачивается. — Что-то не так?…
— Все не так! — я на заднее кресло киваю, где два моих пулемета лежат. — Вы что с пулеметами сделали?
— Серж, но я же не профессионал по этой части… — Линский чуть бледнеет. — Вы же знаете, у нас в Ангарске даже спецслужбы используют станнеры… Я что-то испортил?
— Ты глянь, папаша, глянь! — я изо всех сил обиженного из себя строю.
Но голос особо не повышаю. Не надо нам лишнего внимание привлекать. А вокруг столько народу…
Пожимает Линский плечами — но послушно идет к моей дверце. Внутрь голову засовывает, на пулеметы смотрит.
С пулеметами все в порядке.
— Видите? — говорю обличительно.
— Нет, — он говорит неуверенно. — Кажется, все в по…
И замолк. И на кресло свалился.
Это я его аккуратненько по затылку тюкнул. Пихаю его внутрь, дверцу быстрее захлопываю. И быстрее на место первого пилота. И переднюю дверцу тоже быстрее захлопываю, пока никто ничего не заметил.
— А… — Анна удивленно глазами хлопает, на вырубленного Линского глядя. — Что случилось?
— К торговцам летим! — я ей весело подмигиваю.
— Да, но… — она все еще не понимает.
Мы с Дымком ей ничего не объяснили даже — не успевали. Но тут она и сама почти все поняла. Сразу ожила. Лицо — словно изнутри осветилось.
— Вы нашли способ, как спасти торговцев? — улыбается с надеждой.
Ей торговцы тоже больше конфедералов нравятся. Хоть обстановочку на базе торговцев с имперской роскошью не сравнить, да и в Конфедерации нас куда как лучше устроили — но все-таки не это ей важнее. И это здорово.
Я даже пожалел, что мы с Линским местами поменялись. Так бы ее приласкал…
— Я ему тоже помогал! — Дымок губы надувает.
Но это он притворяется. На комплимент нарывается. А в глазах — шаловливые искорки так и бегают. Он тоже рад. Может быть, торговцы ему и не так дороги, как нам с Анной. Но у него для радости личный повод есть — план его пока удается.
Хотя план-то тот еще… Другого бы я с таким планом на смех поднял — но Дымок… Дымок — это Дымок. Да и все равно — я бы любой шанс предупредить торговцев использовал.
А для Дымка, зазнайки малолетней, эти успехи лучше живой воды. После того, как он узнал, что Дядюшка Сэм его пересчитал, да еще так… Теперь оживает, потихоньку в своих глазах реабилитируется.
— Димка, ты молодец! — Анна к нему через спинку кресла перегибается, в щеку чмокает.
Зарделся Дымок весь — но старательно холодного профи из себя строит.
— Самое главное впереди, — говорит сдержанно так.
Но самое главное действительно впереди…
Так что радости я пока подальше отодвинул — и делом занялся. Перегибаюсь на задние сиденья, Линского к креслу привязываю. Вырубил я его осторожно, и скоро он в себя придет. А лишние проблемы нам не нужны.
— Эскорт готов, — рация оживает. — Господа Линские, у вас все нормально? Выходим из города?
Напяливает Дымок гарнитуру.
— Мы готовы, — говорит холодно. — Уточняю диспозицию. Выходим из города, строимся в колонну и идем к Хоккайдо на пяти звуках.
— На пяти? — командир эскорта удивляется. — Но нам придется меняться каждые пять секунд, и даже так будет огромный износ корпусов…
— Я знаю, — Дымок его обрывает. — Еще реплики будут?
Тишина на пару секунд.
И командира эскорта легко понять. Какой-то сопливый подросток ему, боевому пилоту, указывает, как лететь! Да еще машин не жалеет!
Но Янг своих военных четко проинструктировал. Все приказы Дымка немедленно исполнять, и ограничений только два: чтобы мы не сбежали от эскорта и ни с кем не связывались по радио. Все-таки остатки осторожности у Янга не отмерли…
— Приказ понял! — командир говорит зло и отключается.
Дымок тоже гарнитуру сдергивает.
— Ну вот! — говорит довольно. — Теперь никаких случайностей в расчет принимать не надо. Все зависит только от нас.
Это он врет.
Теперь все зависит не от нас, а только от него одного… Сможем мы уйти от эскорта или не сможем — все в руках братишки. Спасение торговцев теперь только от него зависит.
— Серж, а как же мы уйдем от этого эскорта? — Анна хмурится.
Сообразила, что одними благими побуждениями сыт не будешь… И она почти права. Ведь всем известно, что один флаер от двенадцати преследователей ускользнуть ну никак не может!
Но это не совсем верно. Двенадцать флаеров всегда могут догнать беглеца-одиночку — это так. Флаер-одиночка на критических для корпуса скоростях может идти секунды, а его преследователи, используя слипстрим, могут часами на такой скорости идти. Это все верно.
Да только Дымок опять умудрился все наизнанку вывернуть и с другой стороны разглядеть…
Выходим мы из туннеля, строимся в колонну — и разгоняемся за четыре с половиной звука.
Внешние камеры мигом зачехлились. Это при маленьких скоростях воздуха словно нет. А на четырех звуках через воздух приходится как сквозь бетонную стену ломиться. На каждый метр корпуса по двести тонн давит. Да не просто давит. Из-за нашей скорости воздух как будто до нескольких тысяч градусов нагрет. Вокруг нашей колонны кокон из плазмы, да еще под каким давлением! Ни один объектив такого не выдержит. Да даже если и выдержит — толку-то? Слой плазмы и сам светится, и конвекция там ужасная — место изображения сплошная каша будет. Ни одна нейронная сеть изображение не восстановит.
Только по гравидетекторам и можно ориентироваться.
Вроде и радиопередатчик под рукой — а все равно торговцев пока не предупредить. Через слой плазмы вокруг колонны только мощный лазер что-то донести может. А все радиосигналы так искажаются, что их не то, что не разобрать — из шума в эфире даже не вычленить. Плазменный кокон в радиоэфире как мощнейшая гроза бушует!
И даже пытаться радировать торговцам не стоит. Потому что внутри плазменного кокона не одни мы — а еще двенадцать флаеров, и между нами-то почти вакуум. Так что они-то наш сигнал перехватят. Сразу все сообразят.
Ну ничего… Этот вакуум нам еще хорошую службу сослужит, если Дымок все верно рассчитал. Он-то нам и поможет от эскорта сбежать.
Но сразу бежать нельзя. Что толку сбегать в пределах Конфедерации? Даже если у нас все получится и от этих двенадцати флаеров мы уйдем — так нас из ближайшего города перехватят на пути к торговцам.
Надо сначала до границы Конфедерации дойти.
Да и подготовиться не мешает. То, что Дымок задумал, довольно опасно. А нам лишние жертвы не нужны. Да и самим хотелось бы в живых остаться…
Братишка на клаве шуршит, баллистическую программу высчитывает.
Тут и Линский на заднем сиденье замычал, в себя приходя.
Зашевелился — и вдруг затих.
— Анна?… — бормочет удивленно. — Что случилось?
Это господин президент сообразил, что связан. Да и ясность сознания не сразу возвращается, если в сон пинками вгоняли. Хоть и аккуратно я его по затылку бил, но все-таки…
Анна молчит.
— Серж, Дима? — Линский хрипит громче. — Что происходит?
— А то не понимаете, папаша… — говорю. — Простите, господин президент, но на время вас пришлось вырубить. Уж не знаю, как у вас в свище это красиво называется — извиняйте.
— О, господи! — Линский восклицает. — Вы что, решили спасти торговцев?!
— И спасем.
— Серж, это самоубийство! Вы не сможете уйти от колонны флаеров! — Линский возмущается. — Дима, ну хоть вы ему объясни…
И тут папаша язычок прикусил. Сообразил, что как раз Дымок-то все и придумал. А значит, и на бегство от эскорта у нас не только голые намерения имеются…