— Ты приглядывай за мальцом, — наставительно говорил Бельский, — обучай его своей профессии.
Захарчук с Кузей ушли на позицию, и в первый же день маленький боец уложил троих гитлеровцев. Кузя сиял, зато Захарчук был сумрачен и неразговорчив. На следующий день Кузя опять отличился: угробил двух фашистов, а назавтра, едва наступила ночь, Захарчук приволок Кузю за шиворот к землянке командира роты и впервые за многолетнюю службу в армии разразился криком:
— Вот он, ваш снайпер! Заберите его, ради бога! Он мне все нервы вымотал, будь он трижды, анархист, проклят!
Облегчив свою взволнованную душу, Захарчук сказал, что его напарник шальной.
— Не хочет он, видите ли, непуганого фрица стрелять, неинтересно ему. И что делает! Шел солдат с котелком. Кузя — раз! — и выбил у него котелок. Немец оторопел, а Кузя ему каблук срезал. Тот бежать, ну, третьим выстрелом он фашиста и доконал. И так все время. А вчера одного гонял по всей траншее. Видно, связной фриц-то был. Кузя над ним издевался, издевался целый час. А потом толстый такой офицер появился, уже темнело, шел в открытую, не маскируясь. Так что удумал этот друг? Послал пулю мимо офицерского носа, прямо впритирку, мне в прицел было видно, как фриц от страха присел даже. А Кузя ему в мягкое место свистнул. Тот и прыгал и орал на всю передовую. И только с третьей пули успокоился. Кузнецов и патроны переводит и себя демаскирует… Сегодня гитлеровцы на нас так навалились. Я уж с жизнью прощался. Озверели совсем. Сначала ихние снайперы постреливали и так ловко маскировались, черти, что никак не разгадать, где они. Так Кузя по окопчику пополз и говорит: «Я сейчас вроде приманки буду, а ты смотри, откуда они стреляют, и лупи их в хвост и в гриву».
— Ну, и что дальше? — спросил командир роты.
— А что дальше? — Захарчук ткнул пальцем в стоявшего навытяжку напарника. — Демаскировался он, нарочно задвигался, каской застучал, выставил ее из окопчика, зашумел. Снайперы и давай по нему крыть. Как он жив остался, не знаю. Всю каску исщелкали. Ну, пока они упражнялись, я троих, конечно, по вспышкам засек и приземлил. Жаркий был день! Верите ли, нет ли — страшно мне, когда я с этим другом на задание иду. Не могу! Недисциплинированный. Анархия!
— Н-да-а! — протянул командир роты и заметил: — По поведению тебе, брат, двойка.
— А по стрелковому делу? — чуть лукаво спросил Кузя.
— Пятерка. Урок знаешь…
Оба посмотрели друг на друга и засмеялись.
Когда гитлеровцы бежали из села Марфино, командиру фашистской дивизии доставили новый приказ Гитлера. Фюрер, раздраженный топтанием под Москвой, приказал немедленно перейти в наступление и взять большевистскую столицу штурмом. Командира дивизии, сухощавого генерала с моноклем, особенно испугало то, что этим приказом был смещен фельдмаршал Браухич, опытный полководец, которого в военных кругах называли вторым Бисмарком.
Фюрер требовал начать наступление 2 декабря ровно в 14.00. До начала оставалось два с половиной часа.
…Одна из синих стрел, нанесенных на карту гитлеровскими военачальниками, упиралась острием прямо в небольшое подмосковное село Марфино. На карте неподалеку от села тянулась извилистая лента грейдерной дороги — немецкие танки и бронетранспортеры с пехотой предполагали беспрепятственно следовать по ней до самой Москвы.
Фашисты сосредоточили на этом участке две моторизованные дивизии, два танковых полка, много артиллерии и тяжелых минометов.
Узнав о захвате села русскими, фашисты решили, что противник попытается развить успех, и срочно перебросили сюда отдельный полк СС и парашютно-десантное подразделение. Авиации было приказано поддержать наземные войска.
Залпы орудий и тяжелых минометов, снаряды и мины, полутонные бомбы обрушились на позиции советских войск.
Борис Курганов сразу же оценил обстановку. Фашисты зажали отбитый русскими плацдарм в Марфино в огненное кольцо, а внутрь его обрушили лавину смертоносного металла.
«Вот и всё! — подумал Борис. — Началось!»
Артналет и бомбежка застали старшего лейтенанта в блиндаже первого взвода.
— Вы, Черных, оружия не бережете, — наставительно говорил Бельский, совершенно не обращая внимания на вон бомб. — Почему затвор открыт? Пыль набьется…