– Где-нибудь в районе между тысячью четырьмястами и тысячью шестьюстами градусов.
– Откуда вы взяли эти цифры? – спросил Римо.
– Сталь плавится между тысячью четырьмястами и тысячью пятьюстами. Чтобы песок превратился в стекло – как это произошло в данном случае, – требуется температура от тысячи четырехсот до тысячи шестисот градусов. Стекло и сталь являлись главными составными компонентами комплекса. Разумеется, температура могла быть и выше.
Римо обвел руины хмурым взглядом.
– А при чем здесь, собственно, ваше агентство? – полюбопытствовал Палс.
– Эта штуковина была напичкана живыми существами, – сказал Римо.
– Да, но...
– Агентство контролирует состояние окружающей среды. В данном случае было уничтожено примерно шестнадцать искусственных очагов обитания. Именно на эти цели мы и расходуем деньги налогоплательщиков.
– В самом деле?
– По крайней мере в настоящее время это именно так. Возможно, завтра нам придется делать искусственное дыхание колючей акуле или проводить другие, не менее важные спасательные акции.
Эксперт-геолог смерил Римо недоверчивым взглядом, отметив необыкновенно массивные кулаки, и уже хотел было намекнуть, что экипировка последнего не очень-то подходит для климатических условий аризонской пустыни, как вдруг внимание его привлек другой, не менее живописный персонаж, внезапно появившийся из-за остекленевшей груды. Это был древний как сфинкс азиат с лицом ожившей мумии.
– Ого, – пробормотал Палс. – Прямо живой пример теории гармоничной конвергенции. А я все думал, когда здесь появятся местные чокнутые.
– Это Чиун, – пояснил Римо.
– Вы его знаете?
– Консультант.
– Какая же у него специализация?
– Разбираться с тем, что мне не под силу, – ответил Римо, направляясь к миниатюрному корейцу.
В отличие от Римо Чиун, когда одевался, видимо, имел в виду какое-то совсем другое время года. На нем было парчовое кимоно, полы которого тяжело колыхались при ходьбе. Палс с удивлением отметил, что ни тот, ни другой, казалось, совершенно не потеют.
– Нашел что-нибудь? – спросил Римо.
– Да. Расплавленное стекло и сталь.
– Любопытно. Я имел в виду – что помимо этого? Чиун прищурился – так, что наконец остались видны лишь черные зрачки, – и посмотрел вокруг.
– Римо, страшная сила сделала это, – сказал он.
– На это мне нечего возразить.
– Сила, пришедшая не с этой земли.
На лице Римо отразился живой интерес.
– Да...
– Это могло быть только одно...
– И что же? – спросил Римо.
– Солнечный дракон.
– Солнечный дракон?
– Да. Весь этот хаос, несомненно, произвел солнечный дракон.
– Про драконов я еще слышал, а вот про солнечных что-то не припомню.
– Это редкие птицы, но они появляются на небесах в трудные времена, предшествующие катастрофам. Одного я видел дважды еще на заре моей жизни, а другого – не так давно.
– Ты видел дракона?
– Солнечного дракона. Он отличается от того, что ползает по земле.
Том Палс слушал, всем своим видом давая понять, что ему все это крайне интересно.
– Погоди, – сказал Римо. – Так что же такое солнечный дракон?
– На Западе его обозначают другим словом. Естественно, позаимствованным у греков.
– Ну-ну?
– Это слово «комета».
– Так это была комета?
– Да. Это они изрыгают пламя – как делают и некоторые земные драконы. Только солнечные драконы изрыгают пламя из хвоста, а не из пасти.
Римо недоверчиво покосился на корейца.
– У них что – такой способ пукать?
На лице Чиуна появилось обиженное выражение.
– Даже теперь где-то в небесах затаился один из них, – сказал он.
Римо недоуменно пожал плечами:
– Ни разу не слышал – провалиться мне на этом месте.
– Он говорит о комете Хейла-Боппа, – включился в разговор Том Палс.
– В самом деле?
– Комету Хейла-Боппа можно было наблюдать большую часть года. Сейчас она зашла за Солнце. Говорят, когда ее снова будет видно с Земли, это будет потрясающее зрелище. Ее хвост будет намного ярче, чем у кометы Хайакута-2.
– Она не прячется за Солнцем, – возразил Чиун. – Это она налетела на это место, расплавив его своим горячим дыханием. Так она хотела предупредить людей западного мира, чтобы они задумались о своем поведении.
– Чем же они разгневали комету? – спросил Римо.
Чиун сосредоточенно сдвинул брови. При этом зрачки его светло-карих глаз удивительным образом сузились.
– Они плохо обращаются с корейцами – вот чем, – ответил он.
Римо воздел руки к небу:
– Но я бы заметил ее приближение.
– Не стоит огорчаться, Римо. Комета даже не подозревает о твоем существовании. Так что ты в безопасности. Особенно пока находишься на моей стороне.
– Кометы пролетают на расстоянии многих миллионов миль от Земли.
– Если это так, то почему же их видно с Земли? – парировал Чиун. – Если бы они летали так далеко, обнаружить их мог бы только самый зоркий глаз.
– Они очень большие – к тому же они светятся. Здесь нет никакой загадки.
– Рассадник разврата под названием Лас-Вегас тоже светится. Однако я не вижу его. А ты видишь?
– Нет, – признал Римо, слегка обескураженный.
– Не вижу я и небоскребов Бостона, до которого каких-нибудь три тысячи миль, – продолжал Чиун.
– Это потому, что Земля неровная.
– Выдумки. В какую сторону ни посмотришь, всюду видно, что Земля плоская. Я смотрю в небо и сейчас не вижу на нем так называемой кометы, хотя многие совсем недавно наблюдали ее огненный хвост. Следовательно, она опустилась на Землю.
– Если комета приближается слишком близко к Солнцу, ее бывает трудно увидеть, – стоял на своем Римо.
– Это драконы, которые обитают на Солнце и спускаются на Землю, чтобы покарать зло. Один из них побывал здесь. Он восстановил справедливость и навел порядок.
– Он убил тридцать человек.
– Он освободил их, – не унимался Чиун. – Разве не находились они здесь в заточении?
– Послушай, давай отложим этот спор до другого раза, – сказал Римо, который начинал терять терпение. – Пока что ты не можешь предложить ничего лучшего, чем версия о комете, верно?
– Да. В этом не может быть ни малейших сомнений.
– Отлично. Занеси это в свой отчет. Я намерен провести осмотр этого места.
Однако не успел Римо приступить к делу, сухой воздух пустыни прорезал дикий крик, доносившийся с противоположной стороны того силиконового чудища, которое теперь являл собой «Биобаббл».
– Кажется, это Булла, – глухо промолвил Том Палс.
Глава 6
В кабинете генерал-майора Ионы Станкевича очумело зазвонил телефон. Генерал моментально схватил трубку.
Это был желтый, как сливочное масло, аппарат прямой связи с Кремлем, последние дни не умолкавший. Вызвано это было многочисленными слухами о готовящихся переворотах и путчах. Слухи то и дело оказывались ложными. В конце концов, кому охота взваливать на себя ответственность за Россию, когда в стране такой хаос?
– Да? – сказал генерал-майор Станкевич.
– Генерал, поступило донесение о том, что в Соединенных Штатах уничтожен исследовательский космический центр. Сообщают, что за одну ночь он превратился в груду расплавленного стекла и стали.
– Вот как?
– Поговаривают о молнии. Однако, если верить нашим лучшим умам, никакая молния не могла бы вызвать таких разрушений.
– Вот как? – усталым голосом повторил генерал. Плевать ему было на Штаты, когда за окном трещала по швам матушка Русь.
– Здесь существуют две различные точки зрения. Согласно первой из них, американцы испытали новое сверхмощное оружие на собственной территории с тем, чтобы свалить всю вину на нас.
– Зачем им это нужно?
– Таковы исторические реалии отношений между двумя сверхдержавами.
Генерал уже открыл рот, чтобы сказать, что Россия – он не любил сочетание Содружество Независимых Государств – больше не является сверхдержавой, по вовремя спохватился. Если руководству нравится тешить себя иллюзиями, бывший шеф КГБ, а ныне директор Федеральной службы безопасности, не собирался их развеивать.