С тревожным чувством старый аппаратчик генерал-майор Станкевич нажал кнопку интеркома, чтобы поручить тупице секретарше вернуть папку на место – в старые архивы КГБ.
В голове его шевелилась неприятная мысль – кто мог иметь копию документа? А если имел, грозило ли это чем-нибудь лично ему, генералу Станкевичу, и его ведомству?
Тревога не оставляла его до конца рабочего дня, до тех пор, пока он не вернулся в свою квартиру – в доме, расположенном прямо за Лубянской тюрьмой, – набитую импортной, производившейся в Германии, водкой «Горбачев». Водка эта выгодно отличалась от продававшегося повсеместно в столице загнивающей империи отвратительного пойла. Оказавшись у себя дома, генерал утопил свою тревогу в спиртном.
Глава 7
Они обнаружили Амоса Буллу сидящим на корточках в красно-бурой пыли. Он отчаянно тер ладонями глаза и что-то невнятно бормотал.
Римо схватил его за шиворот, поднял на ноги и энергично встряхнул.
Булла продолжал причитать дурным голосом. Тогда Чиун наступил ему на ногу – сделал он это с такой силой, что Булла высунул язык и едва не откусил его. Мастер Синанджу убрал ногу. Только тут Булла замолчал.
– Что с тобой произошло, шумный наш? – спросил Чиун.
– Я ослеп! Ослеп! – визгливо пожаловался Булла.
– А что произошло? – поинтересовался Римо.
– Я ничего не вижу, идиот!
– А до этого?
– Это все пришелец! – верещал Булла. – Он выжег мне глаза.
– Твои глаза на месте.
– Но я ничего не вижу!
– Успокойся, – приказал ему Римо и наступил ему на другую ступню – да так, что послышался хруп костей. – Что ты видел?
– Он выглядел как марсианин, – едва не задохнувшись от боли, пролепетал Булла. – Стоял ко мне спиной. Я подошел, и тут он повернулся. В руке у него было что-то вроде жезла. И из этой проклятой штуковины полыхнуло пламя. Словно тысячи иголок вонзились мне в глаза. Я даже пальцев своих не вижу. – Словно в подтверждение своих слов Булла поднес ладони к глазам. Белки глаз были такие красные, что на их фоне синие зрачки казались лиловыми.
Римо и эксперт-геолог Том Палс многозначительно переглянулись.
Палс беспомощно развел руками:
– Что я могу сказать? Мы только сегодня с ним познакомились.
Римо заглянул в невидящие глаза Буллы и сказал:
– Попробуй их закрыть.
– Они и так закрыты, – пробормотал тот, хотя факты свидетельствовали об обратном.
– Тогда открой и снова закрой.
Булла послушно заморгал. Римо показалось, что белки глаз покраснели еще больше – если только это было возможно.
– Чувствуешь какие-нибудь перемены?
– Нет. Ни черта не вижу – ни с закрытыми, ни с открытыми.
– Тогда не открывай совсем. И постарайся расслабиться. Мы все выясним.
Булла принялся бесцельно кружиться на одном месте. При этом он стонал и все время что-то бормотал.
Римо усадил его на землю и сам опустился на колени рядом.
– Ты сказал – марсианин? – спросил он.
– Да. Это был марсианин.
– А с чего ты взял, что это марсианин?
– Да потому, что он был похож на марсианина.
– А ты знаешь, как выглядят марсиане?
– Нет, конечно. Но по форме он напоминал человека. В стеганом космическом скафандре. На шлеме черный квадратный иллюминатор. В перчатках и сапогах. Он так озирался вокруг, как – помните? – астронавты «Аполлона» на Луне. Так настороженно и неуклюже.
– Из этого еще не следует, что он марсианин, – заявил Римо.
Римо выпрямился и обратился к мастеру Синанджу:
– Папочка, давай-ка сходим на разведку.
– Мы выясним, кто этот грязный злодей, – тонким голосом воскликнул Чиун.
– Последи за ним, – сказал Римо Тому Палсу.
– Разумеется, – ответил тот.
Отойдя чуть поодаль, Римо шепнул Чиуну:
– Может, он все это выдумал?
– Для чего?
– Чтобы вывести из-под удара проект.
Мастер Синанджу покосился на еще дымящиеся под аризонским солнцем руины «Биобаббла»:
– Если это так, то, по-моему, он уже опоздал.
– Да я имею в виду удар другого рода, – пояснил Римо. – Ты заметил всю эту свору журналистов?
– Да. Хорошо, что мы предпочли держаться в стороне от этой буйной толпы. В противном случае они наверняка проявили бы варварскую неразборчивость и взяли бы интервью у тебя, а не у куда более достойной особы.
– Не верю я в пришельцев с Марса, – сказал Римо, ступавший с такой осторожностью, что его итальянские мокасины не оставляли следов на красноватом аризонском песке. Не оставалось следов и от сандалий Чиуна.
– Разве Марс не похож на эту землю?
– Да, но на Марсе нет воздуха, – ответил Римо. – Там невозможна жизнь. Это просто красная пустыня – вроде этой.
– Если ни один человек никогда не был на Марсе, откуда тебе это известно? – спросил Чиун.
– Спутники брали пробы марсианского грунта и снимали на видео.
– Вроде телевизионных проб?
– Вот-вот.
Чиун почесал подбородок. Жидкая бородка под его нижней губой завивалась, как колечко дыма.
– А что, если Марс обитаем, и его жители ввели землян в заблуждение, нарочно подсунув им картинки, на которых запечатлена выжженная пустыня, чтобы последние решили, будто планета необитаема?
Римо нахмурился:
– Вряд ли такое возможно.
Тут они заметили следы. Следы располагались на песчаном грунте без всякого видимого порядка и логики. Следы были оставлены подошвами без каблуков, рифленными на манер тех, какие делают у кроссовок, чтобы обеспечить лучшее сцепление с грунтом.
Чиун нефритовым наперстком, который крепился у него на правом указательном пальце, указал на эти разбросанные в беспорядке следы.
– Посмотри, Римо. Доказательство!
– Доказательство чего?
– Того, что человек с Марса ступал по этому самому месту.
– Единственное, что я вижу, – это отпечатки обуви.
– Смотри внимательнее. Разве ты не видишь на пятках греческую букву Мю?
Римо вгляделся пристальнее.
– Ну, положим, есть там буква М. Ну и что из того?
– «Мю» значит люди с Марса. Наверняка марсиане носят обувь марсианского производства.
– Брось. Марсиане не стали бы выдавать своего присутствия, рекламируя отечественную обувь. Кроме того, марсиане вряд ли используют английский алфавит.
– Значит, ты все-таки допускаешь существование марсиан? – снисходительно спросил Чиун.
– Нет, не допускаю.
– Даже имея доказательства, впечатанные в красный песок у твоих ног?
– Слушай, давай поймаем этого типа и спросим у него, марсианин он или нет.
– Согласен. Пусть сам марсианин нас рассудит.
– Отлично. Пошли.
Некоторое время отпечатки вели их среди съеденных эрозией красноватых скал. Потом след оборвался.
Римо остановился и принялся недоуменно озираться.
– Где же они?
Чиун насупил брови:
– Исчезли.
– Я и сам вижу, что исчезли. Но куда они делись?
– Все просто. На этом месте марсианин взошел на борт своей космической колесницы и умчался на свою родную пустынную планету.
– Что-то здесь не вяжется. Нет следов посадки.
– Очередное доказательство! – вскричал Чиун.
– Чего?
– Что марсиане существуют.
– Где же доказательство?
Чиун усмехнулся:
– Ты бы не искал следов, оставленных космической колесницей, если бы втайне не верил в их существование.
Римо уже собирался всплеснуть руками, как вдруг что-то привлекло его внимание, и он опустился на колени.
– Что-то неладно, – пробормотал он.
– Это уж точно, – с нескрываемым сарказмом подтвердил Чиун.
– Да я не о том. Поставь-ка ногу вот сюда.
Чиун осторожно ткнул носком сандалии в песок.
– Песок неподвижен, – сдавленно, одними тонкими губами, произнес он.