– Это не люди, – вырвалось у шефа секьюрити.
– Это люди, – возразил полковник Рушенко. – Просто смерть должна быть очень изощренной, чтобы они согласились принять ее.
– Значит, вы больше не хотите оставить их в живых?
– Мне бы не хотелось их убивать. Но я же не дурак. До сих пор они действовали безупречно. Мы должны доказать им, что они не являются бессмертными.
– Следующий коридор ведет в тупик, – сказал шеф секьюрити.
– Спасибо, что предупредили, – по-русски произнес скрипучий голос в динамике.
– Чтоб тебя! – вскричал Рушенко. По мониторам было видно, что парочка благополучно повернула направо и неумолимо приближалась. – Вырубить двустороннюю связь.
– Плохо дело, – пробормотал начальник службы безопасности, отключая связь. – Они идут прямо на нас.
Рушенко не двигался. На его татарском лице застыло тревожное выражение.
– Это корейский, – проронил он.
– Что?
– Они говорили на корейском. Как я раньше не догадался, кто они такие! Но теперь-то я знаю. Мы должны срочно уходить отсюда.
– Мы еще можем предпринять кое-какие контрмеры.
– Какой же я кретин. Если этим двоим известно о нашем существовании, значит, знают и другие. Распорядитесь о немедленной эвакуации.
– Слушаюсь, товарищ полковник, – сказал начальник службы безопасности, которого к тому времени била мелкая дрожь. Сорвав с шейной цепочки ключ, он вставил его в гнездо и повернул.
Завыла сирена.
– Уходим, – сказал полковник Рушенко, стремительно направляясь к выходу из бункера.
В его кабинете на заваленном бумагами столе по-прежнему горела красная лампочка, посылая режущие слух сигналы: бип-бип-бип.
Выдвинув ящик стола, Рушенко нащупал потайную задвижку и дернул ее пальцем. Стол поднялся и откатился в сторону, за ним оказался бетонный туннель, вниз, в темноту вели деревянные ступеньки.
– А как же остальные? – шепнул шеф секьюрити.
– Воспользуются запасными выходами, – прошипел Рушенко. – Или капсулами с цианистым калием. За мной.
Как только они вошли в туннель, стол снова занял свое место. В туннеле была кромешная тьма.
– Разве здесь нет света?
– Туннель ведет в одном направлении, – ответил Рушенко. – Следуйте на звук моего голоса.
Вдруг у них за спиной раздался страшный треск ломаемого дерева и скрежет металла.
Мелькнула полоска света.
Рушенко оглянулся. Луч света приближался к ним.
– Быстрее!
Они бросились бегом. Они не слышали шагов преследователей, но когда шеф секьюрити оглянулся, то с ужасом увидел у себя за спиной, в каком-нибудь метре, высокого мужчину с похожим на маску смерти движущимся пятном вместо лица.
Крепкая ладонь на широком запястье схватила его за шею, а молниеносный удар, нанесенный двумя пальцами, мгновенно ослепил его.
Полковник Рушенко услышал глухой удар и решил не оборачиваться.
Но было поздно. Точно стальные клещи сдавили ему шею. Какое-то время он еще продолжал рефлексивно перебирать ногами, имитируя бег. Но тщетно. Ноги его лишь перемалывали воздух.
– Я же сказал, что приду, – произнес бесстрастный голос, лишенный всяких интонаций.
Рука полковника потянулась к пистолету. Он уже схватил рукоятку, но неведомая сила разжала его пальцы, и пистолет выпал. Оставалась еще капсула с цианистым калием. Рушенко извлек ее из нагрудного кармана форменной рубашки, но та же рука ударила его по запястью, выхватила капсулу и у него на глазах перетерла ее в порошок.
– Не надо лишних движений, – сказал неизвестный, лицо которого по-прежнему являло собой смазанное пятно. Рушенко было больно смотреть на него.
– Что у вас с головой? – спросил он.
– Ах да, извините, – сказал тот, после чего пятно дернулось и остановилось, и волшебным образом отчетливо обозначились черты лица. На полковника смотрели глубоко посаженные темные глаза, в которых не было пощады.
Только тут Рушенко понял принцип фокуса, который ему показали. Этот малый тряс своей головой с такой скоростью, что черты лица ускользали и от человеческого зрачка, и даже от объектива телекамеры.
– Как вы догадались, что это была капсула с ядом? – спросил Рушенко, наблюдая, как из ладони Римо тонкой струйкой сыплется порошок.
– Мой шеф держит капсулу с ядом в том же самом месте.
– Вы, очевидно, американский агент?
– А вы возглавляете организацию, именуемую «Shield».
Рушенко про себя выругался. Итак, тайна «Щита» раскрыта!
– Не знаю, что это такое. Это американское слово.
– Тогда назовем его «Shchit».
– А это уже просто американское ругательство. По-нашему govno.
Американец двумя пальцами сдавил ему шейный позвонок, и полковник Рушенко невольно отшатнулся. Он вдруг обнаружил, что невольно перебирает ногами. Вернее, вольно. Только это была не его воля, а воля американца.
Словно куклу-марионетку, его заставили подняться по ступенькам и войти в кабинет – или то, что от кабинета осталось. Стол был разбит в щепки, и только красная лампочка, чудом уцелевшая, продолжала посылать бесполезные теперь сигналы.
– Это штаб-квартира организации, именуемой «Щит», – холодно проронил американец.
– Это радиостанция «Свободная Москва», – заявил Рушенко. – Мы коммунисты.
Тут американец принялся с бесстрастной миной палача вырывать полковнику Рушенко ногти. Один за другим.
– Мы хотим знать причину гибели нашего «шаттла», – сказал он.
– Я ничего не знаю об этом! – Полковник Рушенко уже шмыгал носом, недоумевая, как быстро, оказывается, его можно довести до слез.
– Кинга рассказывала совсем другую историю.
В этот момент слетел ноготь с большого пальца левой руки. Накладной ноготь. Под ним был настоящий, под которым виднелась вытатуированная надпись: «Щит». Надпись, ни о чем не говорившая человеку, который не являлся секретным сотрудником этой организации.
В кабинете появился еще один. От глаз полковника Рушенко не укрылось, что он был азиат. Он мог быть выходцем из бывших среднеазиатских республик бывшего СССР. Вспомнив последнее донесение Кинги, Рушенко почувствовал, как во рту у него внезапно пересохло.
– Вы мастер Синанджу.
Тщедушный старик торжественно кивнул.
Рушенко обратился к Римо:
– А вы... кто?
– Гид, – ответил тот и напомнил: – Так как насчет нашего «шаттла»?
– Мы не проводили эту операцию, – сказал Рушенко, в голосе его сквозило сожаление.
– Кто же тогда проводил?
– Нам об этом ничего не известно. Мы проводим собственное расследование.
– А зачем вам понадобилось проводить расследование инцидента, который произошел в США?
– Затем, что кое-кто пытается свалить ответственность на Россию. Зачем же еще?
Американец сдавил большой палец полковника. Кончик пальца покраснел, потом посинел и, наконец, отвалился, как перезревшая виноградина. Даже смотреть на это было больно – не говоря уже о том, чтобы терпеть.
– Теряете лицо? – спросил он.
– Да, лица больше нет.
– Я хочу узнать побольше о «Щите».
– Никакого «Щита» не существует, – сказал полковник.
Американец снова стиснул между пальцами большой палец полковника, выдавив очередную струйку крови.
Рушенко, задохнувшись от боли, залепетал:
– Я хотел сказать, его не существует формально. В Кремле ни о чем не догадываются.
– Так-то лучше. Кто санкционировал создание организации?
– Никто. Организацию создал я.
К ним приблизился мастер Синанджу. В его прищуренных глазах читалось любопытство.
– Для чего? – спросил он.
– Чтобы охранять Россию, пока не будет восстановлена советская власть.
– Долго же вам пришлось бы ждать, – сухо заметил американец.
– Но игра стоит свеч, – вдруг оживился полковник.