– Власть в России никогда не была осведомленной, – подчеркнул Чиун, поглядывая за борт на серебристое крыло лайнера, словно опасаясь обнаружить на нем конструктивные изъяны. – Иначе России не пришлось бы снова и снова быть поверженной в хаос и анархию.
– Этот демократический эксперимент скоро закончится, – заявил Рушенко. – Будет установлен новый режим. Такой, как в старые добрые времена.
– России нужен новый царь, – возразил Чиун. – Если только найдется человек с чистой романовской кровью.
– Мы говорим на разных языках, – сказал Рушенко, про себя решив, что у этих двоих невозможно будет выпытать какие-то секретные сведения.
В салон зашел второй пилот, который объявил, что они подлетают к месту.
– До Ленинска не больше двадцати минут лёта, – сказал он по-английски. Римо предупредил, чтобы все разговоры во избежание недоразумений велись на английском.
Так продолжалось с тех самых пор, когда они с Чиуном приволокли полковника Рушенко в Шереметье-во-2, привели его в чувство и приказали задействовать все его связи, чтобы доставить их в Байконур.
Полковник Рушенко был так обрадован, обнаружив, что еще жив, что немедленно согласился и тут же по телефону заказал «Як-90». Они уже трижды садились для дозаправки, и всякий раз у руководителя «Щита» на земле оказывались свои люди, готовые исполнить любой его приказ.
Они пристегнули ремни безопасности, являвшие собой обыкновенную пеньковую веревку.
Полковник Рушенко в очередной раз извинился за неудобства, но таково уж было состояние постсоветской России, которое он называл «достойным сожаления антрактом».
Внизу простирались заснеженные степи Центральной Азии. Полковник Рушенко снова разговорился.
– Вот вам прекрасный образчик дезинформации, – сказал он. – Второй пилот сообщил, что мы приближаемся к Ленинску, верно?
– Ну и что? – спросил Римо.
– Но на самом деле Ленинск находится в трехстах километрах от Байконура.
Гладкий ноготь лег на сонную артерию полковника.
– В следующий раз осторожнее выбирайте слова, – предупредил его Чиун.
Полковник вдруг почувствовал, что обливается холодным потом. Он сглотнул подступивший к горлу комок и сдавленно произнес:
– Вы меня не поняли. Это не ловушка. Я просто привожу пример.
– Валяй, – сказал Римо.
– Когда Гагарин стал первым человеком, полетевшим в космос, ТАСС на весь мир заявил о том, что запуск космической ракеты был произведен с космодрома Байконур. Доверчивая западная пресса подхватила это сообщение, и с тех пор у вас принято считать, что стартовая площадка находится в Байконуре, хотя на самом деле она под Ленинском, то есть совсем в другом месте.
– И что?
– А то, что это заблуждение у вас бытует по сей день. Это значит, что на Западе живут круглые идиоты.
– Вы просто упорно цепляетесь за свои разбитые идеалы, – сказал Римо.
– Советский Союз снова возродится из пепла.
– Только если появится хороший царь, – заметил Чиун.
Натужно взвыли двигатели, и «Як-90» пошел на снижение. Римо еще раз проверил затянутую узлом на поясе веревку. Вдали показались вышки пусковых установок – самая приметная черта Байконура. Вокруг были раскиданы вспомогательные сооружения – ангары и какие-то белые стальные блоки. В степь убегали две взлетно-посадочные полосы, одна, довольно протяженная, и вторая, конца которой не было видно.
От гула моторов дрожал салон.
– Вы знаете, что я по национальности казах? – спросил Рушенко, обращаясь к Чиуну.
– Это написано на твоей физиономии.
– Спасибо. Между прочим, казахи принадлежат к той же этнической группе, что и турки, и монголы, и корейцы. Так что в моих жилах, возможно, течет частица вашей крови.
– Ладно, я поищу, когда выпущу тебе кишки, – сказал Чиун.
Полковник Рушенко счел благоразумным промолчать. Он вцепился обеими руками в ручки кресла, и одна из них тут же отломилась. Тогда он сконфуженно спрятал ее под сиденье.
Самолет лег на одно крыло, круто забирая вниз на подлете к протянувшейся в никуда бетонной полосе.
– Мы приземляемся на ту же полосу, которую используют наши «Бураны», – с гордостью в голосе сообщил Рушенко. – Наши «шаттлы» садятся там же, откуда взлетают. Американцам такое не под силу.
– Зато на наших «шаттлах» летают живые люди, – заметил Римо.
– В этом нет никакой необходимости, потому что управлять «шаттлом» вполне могут и роботы.
Тут что-то над западным горизонтом привлекло его внимание.
– Смотрите. Ложное солнце! – воскликнул он.
Римо и Чиун одновременно повернули головы к окну. Мастер Синанджу при этом не забыл прижать свой смертоносный ноготь к шее полковника – па тот случай, если тот вздумал бы шутить с ними.
В небе зажегся желтый огненный шар.
– Ни разу не видел, – сказал Чиун.
– Это называется паргелий, ложное солнце. Ледяные кристаллики в верхних слоях атмосферы отражают солнечный диск. Но такого мне не доводилось встречать.
Секунду спустя нестерпимо яркий сноп огня промелькнул за бортом самолета. Откуда-то снизу, с земли, до их слуха донесся глухой удар.
Подброшенный потоком горячего воздуха «Як» перевернулся и едва не вошел в штопор. Только веревочные ремни не позволили им вылететь с мест и врезаться в потолок.
Самолет мучительно медленно выровнялся. Моторы несколько раз подозрительно чихнули и снова набрали обороты.
– Что это было? – пробормотал Рушенко, который теперь сидел, держа себя обеими руками за шею.
– Какой-то огненный столб, – сказал Римо.
– Дыхание солнечного дракона, – важно изрек Чиун, вглядываясь в окно.
– Вы хотите сказать, что это ложное солнце, – неуверенно произнес полковник Рушенко.
– Он хочет сказать, солнечный дракон, – отрезал Римо. – И не задавайте глупых вопросов.
– Proklyatye! – вскричал Рушенко. – Смотрите!
Внизу на том самом месте, где еще секунду назад стоял ангар, зиял огромный дымящийся котлован. Только что внушительное сооружение было на месте. И вот от него не осталось и следа.
Над черным кратером курился дымок. Впрочем, дыма было немного. Словно небеса пролились огнем и выжгли на земле все, и дымиться было уже нечему.
– У меня нет слов, – глухо пробормотал Рушенко.
– Что же это было? – промолвил Римо.
– На Россию-матушку напали.
– Это территория Казахстана, – напомнил Чиун.
– Да, да. Я совсем забыл, – удрученно промолвил Рушенко. – Это моя родина, но это уже не Россия. Однако произошло невероятное. Соединенные Штаты нанесли удар по государству – союзнику России. Это может повлечь за собой чудовищные последствия. Мировую войну. Мы снова стали заклятыми врагами. Впрочем, мы и не переставали быть ими.
Казахское лицо полковника приобрело пепельно-серый оттенок. Он был похож на человека, которого уже не интересовала собственная жизнь, потому что ничья жизнь больше не имела цены.
Глава 30
«Як-90» остановился в конце полосы. Там их ждал вертолет «Ми-8» с вращающимися лопастями. Команда высыпала из самолета и сгрудилась под фюзеляжем. Все тряслись и стучали зубами, с тревогой поглядывая на раскинувшееся над бескрайними казахстанскими степями небо в ожидании нового удара.
Римо, Чиун и полковник Рушенко вышли из салона и тоже, как по команде, устремили взоры в ясное небо, не обещавшее, казалось, никаких неожиданностей.
– Туч нет, – сказал Римо. – Так что это не могла быть молния.
– Это был солнечный дракон, – сказал Чиун.
– Я видел ложное солнце, – стоял на своем полковник Рушенко.
– Ложное солнце не может сжечь дотла гигантский ангар, – возразил Римо.
– Это верно, – согласился Рушенко.
– В таком случае лучше заткнитесь.
– И все же это солнце, – не унимался Рушенко.
Римо недоверчиво покосился на него:
– Что?
– Я говорю: солнце, – повторил Рушенко. – Чудовищный солнечный луч.