Я вскинула бровь.
— И почему же?
— Потому что директор нацист.
Я наградила её долгим взглядом, полным многозначительного смысла.
— Ладно, — буркнула она. — Я ввязалась в драку, ясно? Не моя вина, но свалили всё на меня. Вечно сваливают на меня, — она кивнула в ту сторону, откуда я пришла. — Расследуете смерть Лейси?
— Да.
— Это сделал вампир.
— Нет, — сказала я. — Я так не думаю.
— Это был вамп, — её уверенность была непоколебимой. — Обратился в летучую мышь, накинулся и напал на него. Это правда. Я знаю.
— Вампиры не умеют обращаться в летучих мышей.
— Кто сказал?
Я вздохнула.
— Я. Слушай, я хочу поговорить с тобой о вчерашнем инциденте в поезде. О мальчике, которого вы задирали.
Не Ангел прищурилась.
— Я никого не задирала.
Я ничего не говорила.
Её щёки слегка покраснели.
— Не задирала!
— Вас было шестеро, и вы говорили гадкие вещи одному парнишке. Очень гадкие вещи. Что это такое, если не буллинг?
— Я… — её голос дрогнул. Иногда нужно, чтобы кто-то поднёс зеркало к твоим действиям, и тогда ты всё осознаёшь. — Чёрт, — она пнула маленькую гальку. — Он богатый. Живёт в том большом доме. Считает себя лучше нас, потому что у него есть деньги. Маленький лорд Фаунтлерой, — она пнула ещё одну гальку. — Он не лучше меня.
— Как тебя зовут? — мягко спросила я.
— Я не обязана вам говорить!
— Нет, не обязана, — я протянула руку, а она уставилась на мою ладонь как на ядовитую змею. — Я Эмма.
Не Ангел выпятила нижнюю губу.
— Хлоя, — буркнула она. Затем слабо пожала мою руку.
Я улыбнулась.
— Приятно познакомиться, Хлоя.
— Это что? — спросила она, показывая за мою спину и уводя разговор от себя.
— Арбалет.
— Круть. Можно мне стрельнуть?
— Нет.
— Почему нет?
Мы обе знали, что мне не нужно объяснять, почему я не могла передать смертоносное оружие подростку.
— Давай продолжим разговор о том, что случилось вчера, — сказала я.
Хлоя закатила глаза.
— А это обязательно?
— Обязательно, — я помедлила. — Ты думаешь, этот мальчик правда считает себя лучше вас? Потому что мне показалось, что он просто боялся. Я бы боялась, если бы меня начали дразнить шесть человек.
— Альбион не боится. Он просто странный.
Я постаралась не дать триумфу отразиться на моём лице. Значит, я была права, и он действительно сын Миранды Джеймс.
— Судя по тому, что я слышала, ему приходится непросто. Наличие денег не всегда облегчает жизнь. Полагаю, он наверняка думает, что лучше было бы не иметь денег, если тогда он мог поехать в Лондон и не беспокоиться о том, кого он встретит по дороге домой, и что они с ним сделают. Легко думать о других плохо. Намного сложнее поставить себя на их место и понять, что они тоже всего лишь люди.
Её лицо исказилось рычащей гримасой.
— Он не знает, что такое — иметь тяжёлую жизнь! Он должен поставить себя на моё место!
— Возможно, и должен, — сказала я, не меняя ни тон, ни выражение лица. — Возможно, нам всем стоит почаще так делать.
Хлоя подозрительно посмотрела на меня, будто я пыталась обдурить её хитрыми словами.
— Вам-то хорошо живётся, да? Спорим, вы из хорошей семьи. Спорим, ваше детство было лёгким. Спорим, вам и сейчас легко.
— У каждого своя тьма и свои проблемы, Хлоя.
— Да, да, — она отвернулась. Выражение её лица мало что выдавало, но я надеялась, что мне удавалось до неё достучаться.
— Ты знала Патрика Лейси? — спросила я, сменив тактику.
Хлоя снова отвела глаза.
— Немного. Он был не таким плохим, как говорили люди. Моя мама немного знакома с ним, — она шмыгнула носом. — И я один раз видела, как он дрался. У него классный хук справа, — она произнесла эти слова так, будто услышала их от кого-то и понятия не имела, что это значит. — Моя мама говорила, что он не в порядке, потому что видел другое убийство. Двух людей убили в их доме, — она подалась вперёд на носочках. — Дом до сих пор стоит. Он заперт, и туда нельзя попасть, но я могу показать вам, где это, если хотите.
— Я знаю, где это. Но, — быстро добавила я, когда её лицо скисло, — спасибо за предложение.
Она пожала плечами.
— Я всё равно занята.
— Тогда не буду тебя задерживать, — я поколебалась. — У тебя явно много проблем, Хлоя, но ты сообразительная и умная, и ты не позволяешь никому помыкать тобой. Готова поспорить, что под этим суровым фасадом ты намного чувствительнее, чем притворяешься. Тебе не нужно нападать на всех, чтобы добиться чего-то в жизни. Тебе не нужно принижать других или задирать, чтобы почувствовать себя лучше. От этого тебе не станет лучше. Будь лучшей версией себя, насколько это возможно, и тогда ты сможешь достичь безграничных результатов.