— Ещё больше причин не давать тебе доступ в мою комнату! — я стянула рукава его рубашки с рук, обнажая кожу. Лукас вздрогнул.
— Из-за того, кто я такой, меня встретили у входной двери. А потом благодаря тому, что я такое, я использовал свои особенные способности вампирского убеждения, чтобы получить запасной ключ от твоей комнаты.
— Это не должно быть так просто, — прорычала я, думая об отпечатках ботинок в шкафу моей прошлой комнаты и о сильных руках, схвативших меня за шею.
— Согласен. Им реально надо укрепить охранные меры. Особенно со всеми этими убийствами.
Я наградила его долгим взглядом. Лукас пожал плечами, затем поморщился, потому что движение явно вызвало ещё больше боли. Вот и хорошо. Заслужил, чёрт возьми.
— Я могла убить тебя, Лукас.
— К счастью, не убила, — выдавил он. — Можешь достать болт?
— Не знаю. Нам наверняка стоит поехать в больницу.
— Ни за что. Мне надо поддерживать репутацию.
Я заскрежетала зубами.
— Сейчас не время переживать о своём эго.
— Достань болт, Эмма.
Я ругнулась.
— Ладно, — я взялась за древко. — Приготовься. На счёт три.
Лукас кивнул.
— Три. Понял.
— Один, — я рванула болт, выдёргивая тот из его плоти.
— Так и знал, что ты так сделаешь, — пробормотал он. Потом его глаза закатились, и он потерял сознание.
Глава 18
Простыни были основательно залиты кровью Лукаса. Учитывая подпалины от воскрешения в моей прошлой комнате и пятна крови в этой, я сомневалась, что «Птичка и Кустик» когда-нибудь вновь примет меня как постояльца.
Я смотрела в окно, наблюдая, как встаёт солнце. Всё в этой поездке было полнейшим бардаком. Абсолютно всё.
— Прости.
Я взглянула на Лукаса. Он был бледным, но оставался в сознании. Повезло, что он обладал сверхъестественными способностями к исцелению, потому что без них оказался бы на каталке. Или хуже того. Похоже, внутренним органам не был нанесён урон, и я перебинтовала его грудь, насколько это получилось с теми материалами, что имелись под рукой. Он везунчик. Всё могло быть намного хуже.
— Я не продумал всё как следует. Так сосредоточился на том, чтобы побыстрее покончить с работой, приехать к тебе и помочь, что я недооценил, как ты среагируешь на сюрприз.
У меня складывалось ощущение, что Лукас редко извинялся. Если такое вообще случалось. Но это не означало, что он сейчас не должен ползать у меня в ногах.
— Я не люблю сюрпризы, — сказала я ему.
— Я это понял.
— Ты должен был догадаться, как я отреагирую.
— Да.
— Если бы я тебя убила…
— Это была бы моя вина, — он развёл руками в жесте кроткого смирения. — Я больше никогда не сделаю чего-то подобного. В следующий раз, когда тебя убьют, буду держаться подальше.
— Надеюсь, что так, — я помедлила. — Я рада, что ты здесь, Лукас, даже если мне хотелось бы, чтобы ты подождал несколько часов и прибыл при свете дня.
Уголки его губ слегка приподнялись.
— Это удачное время, чтобы попросить тебя о поцелуе?
Я посмотрела на его привлекательное лицо — чернильно-чёрные волосы свободными прядями спадали на лоб, чёрные глаза поблескивали — и я знала, что вопреки обстоятельствам его прибытия, я поистине рада, что он здесь.
— Попозже, — пообещала я. — Мне многое нужно сделать сегодня утром, и, — я сверилась с часами. — Мне надо успеть в Лондон к двум, — я погрозила ему пальцем. — Ещё одна причина, по которой тебе надо было предварительно связаться со мной.
Лукас нахмурил лоб.
— Зачем тебе в Лондон? Ты закончила с делами здесь?
Я тихонько хрюкнула.
— Вообще ни разу. В Барчепеле до сих пор на свободе разгуливает убийца, и если считать меня, то он убил трёх человек за неделю. Это ужасно по любым стандартам. И он не единственное, с чем я имею дело. Мне надо съездить в ТЕВ «Галловей» и снова поговорить с Сэмюэлом Бесвиком.
Лукас замер.
— Зачем тебе нужно говорить с этим ублюдком? Разве он не натворил достаточно?
— Вообще-то, — сказала я ему, — оказывается, он вообще ничего не делал, — я изложила то, что узнала.
Лукас уставился на меня.
— Ты уверена?
Я кивнула.
— Практически да.
Он провёл рукой по волосам.
— Чёрт возьми, — прошептал он. — Сколько он просидел в тюрьме?
— Двадцать пять лет. И тот, кто на самом деле убил моих родителей, на свободе.
— Он или она не просто убили твоих родителей, Эмма. Он или она убили и тебя тоже. Единственная разница в том, что ты феникс.