— Альбион? — она поморщилась. — Должно быть, тайком сбежал. Я уверена, что я сама в подростковом возрасте столько проблем не чинила.
— В Барчепеле на свободе разгуливает убийца. Ему правда не стоит выходить одному, особенно ночью.
— Да, — Миранда опустила глаза. — Я слышала про Джули Макинтош. Ума не приложу, кому захотелось её убить.
— Похоже, что-то в этой деревне так и привлекает ужасные убийства, — сказал Лукас.
Миранда выглядела опечаленной.
— Да. Наверное, так и есть.
Мы вошли внутрь, прошли под пауком Борисом и его замысловатой паутиной, и сели на кухне. Вороны нигде не было видно, и это вызвало во мне странное разочарование. Вместо того чтобы комментировать отсутствие птицы, я достала телефон и демонстративно включила диктофон, после чего положила гаджет на стол между нами.
Миранда лишь улыбнулась.
— Крапивного чаю? — предложила она.
— Нет, спасибо.
— Крови?
Лукас выгнул бровь. Миранда пожала плечами.
— Мне всегда было интересно, как это ощущается, когда тобой обедают. А вам, похоже, не помешает пропитание.
— Может, нам лучше перейти к беседе, — поспешно сказала я. — Я хочу продолжить с того же места, где мы остановились вчера.
— Меня устраивает, — она откинулась на спинку своего стула. — Давай.
— Почему Альбион не хочет, чтобы я говорила с вами?
Я видела, что она не ожидала такого вопроса, и порадовалась, что мне слегка удалось застать её врасплох.
— Ему нравится думать, что он меня защищает, — тихо сказала она. — Но этот мальчик слишком много беспокоится.
— Он упоминал болезнь.
Миранда помрачнела.
— Моё здоровье уже не то, что раньше, но я в полном порядке.
— Миранда…
Она вздохнула.
— Ладно, хватит уже. Вчера ты спросила, сверх я или нет, — она выгнула бровь, взглянув на Лукаса. — Уверена, он может подтвердить, что я не сверх.
Мне не нужно было смотреть на Лукаса, чтобы знать, что она говорит правду.
— Однако, — продолжала Миранда. — Я не лишена силы.
Действительно. Я готова поспорить, что эта сила не ограничивалась картами таро, кристаллами и плясками в лесу под луной.
— Продолжайте.
Она приподняла подбородок.
— Я друид.
Я опешила.
— В смысле струящиеся плащи и пляски вокруг Стоунхенджа в солнцестояние?
— Едва ли. В смысле почитание природы и благодарность Матери Земле за всё, что она сделала для всех нас.
Лукас подался вперёд, и его плечо вскользь задело моё.
— Вы говорите о магии?
— Магии не существует, — ляпнула я, не подумав.
Миранда фыркнула.
— Естественно, она существует. Если ты не можешь видеть неотъемлемую магию в этом мире, то ты глупа. Ты сильнее большинства увязла в ней, так что у тебя больше причин верить, — она кивнула в сторону Лукаса. — И у него тоже. Откуда взялись вампиры, если не от магии? Возможно, вы не используете данное слово, но это не означает, что её не существует.
Ладно, возможно, в её словах был смысл.
— А феникс? — спросила я. — Это магия? Я магия?
Она посмотрела мне в глаза.
— Ты знаешь, что это так, — она сделала вдох. — Всё в этом мире связано. Наши узы с Матерью Природой и её магией куда сильнее, чем осознает большинство людей. Но это не означает, что подобная магия не имеет цены. Вампиры получают силу и долгую жизнь, но расплата в том, что им нужно пить кровь для выживания. И, — добавила она со знающим блеском в глазах, — их боятся и презирают намного чаще, чем восхищаются и уважают.
— Сотворение сильной магии приносит друиду приступы болезни. Я почерпнула слишком много, когда призвала силу, которая тебе помогла. В результате я вынуждена страдать от последствий. Я плачу дань природе, чтобы отогнать худшие проявления, — её выражение сделалось каменным. — Не пойми меня неправильно. Это сделка, которую я заключила добровольно, и вновь поступила бы так же, будь у меня выбор.
— Если друиды существуют, — спросил Лукас, — почему мы о них не знаем?
— Вы бы удивились, если бы узнали, сколько всего неизвестного вам существует на свете, — загадочно сказала она, затем встряхнулась, будто уже сообщила слишком много. — Мы, друиды, редко говорим о своих силах. Наш вид не заточить в городе, как ваш, — она задрожала при этой мысли. — Нас не так много, и мы защищаем себя, притворяясь безвредными и эксцентричными. Если какие-то люди желают называть нас сумасшедшими, их дело. На свете есть вещи похуже, чем шепотки и обзывательства, — она слабо улыбнулась. — Помогает и то, что призываемая нами магия обычно не масштабна, — она взглянула на меня. — Хотя так не всегда.