— Умар, — глядя на нее сверху вниз, представился он. — Когда я у него спросил, красивая ли твоя жена, он мне ответил «да». Запомни, Володя, она не просто красивая, а божественно красивая. И ее надо постоянно охранять. Первым телохранителем, если мне доверишь, буду я.
При этом он выпятил грудь и, улыбаясь, в ожидании ответа посмотрел на друга,
— Доверю, — смеясь, отозвался Володя.
— Володя, — а тебя отпустили? — спросила Наташа.
— Нет. Наш курсовой на совещании у начальника училища. Через час будет общая поверка, и я подойду к нему.
Спустя немного времени с КПП раздалась команда:
— Всем на построение!
Площадь перед училищем опустела. Кое-где в ожидании курсантов стояли одиноко девушки и родители, Наташа терпеливо ждала, когда появится Володя. Но проходили часы, а его не было. Это начинало раздражать. «Хоть бы выглянул», — недовольно подумала она. Где-то в училище заиграл горн. А спустя час ворота открылись, и она увидела колонны курсантов. Впереди шел офицер. Мимо нее с песнями непрерывно шли колонны курсантов. Они были в касках, с автоматами и вещмешками за плечами. Она поняла, что они куда-то уходят и что среди них должен быть и Володя. Сквозь мощный хор курсантской песни до нее смутно донеслось ее имя. Наташа увидела, как из строя выскочил курсант. Она даже не узнала его сначала.
— Наташа, — подбегая к ней, скороговоркой произнес Володя, — мы уходим в летние лагеря. Ты жди меня. Я постараюсь отпроситься в увольнение.
Он чмокнул ее в щеку и побежал догонять своих. Мимо нее чеканным шагом шли курсантские колонны. Многие курсанты, глядя на нее, улыбались, приветливо поднимали руки.
— …Прощай, не горюй… — мощным хором пели они.
Когда за поворотом улицы скрылась последняя колонна, она медленно пошла по тротуару. Ей ни о чем не хотелось думать, но постепенно накатывала тоска. Она вернулась в их комнату. Старушка накормила ее обедом. Поговорив немного с ней, Наташа пошла к себе и легла на кровать. Лежа, она пыталась осмыслить, что же с ней произошло, но перед глазами проходили курсантские колонны и совсем незнакомый курсант, который назвался ее мужем… Она почувствовала свое одиночество. Ей стало жалко себя и, уткнувшись в подушку, сквозь слезы она повторяла: «Дура я, дура…»
На следующий день после прибытия в летние лагеря Володя пошел к курсовому офицеру капитану Ременяку и попросил увольнение. Капитан недоуменно посмотрел на него.
— Товарищ старший сержант, вы же знаете, что до конца лагеря увольнение в город запрещено.
— Товарищ капитан, мне в город обязательно надо. Там жена. Ей надо помочь найти работу. Я…
— Вы что, не поняли? — строго глядя на него, недовольно спросил капитан. — Во-первых, вы, товарищ старший сержант, женились без разрешения начальника училища, а во-вторых, какая была необходимость жениться на четвертом курсе? Вот теперь и будете страдать. Идите и лучше проследите, чтобы взвод оружие почистил, как надо.
Зная жесткий характер капитана, Володя не стал больше просить его. Спустя несколько дней в столовой после ужина Володя сказал Умару:
— Выйдем, мне надо с тобой поговорить.
Они вышли. Размышляя, стоит начинать разговор или нет, Володя молча смотрел на Умара. Тот не выдержал:
— Ладно, не тяни резину. Выкладывай, что случилось.
— Умар, я сегодня должен увидеть ее.
— Тебя отпустил курсовой?
Он отрицательно покачал головой.
— Ты что, в самоволку собрался?
— Я должен видеть ее. Понимаешь, Умар, должен! У меня к тебе просьба. На вечерней поверке скажешь, что у меня расстройство желудка и я в туалете. А утром на подъеме я буду.
— Ты в своем уме? До города сорок километров и оттуда столько же. Ты выдохнешься. А если, узнают? Позора не оберешься. Сам замкомвзвода — и в самоволку бегает! Вот будет хохма так хохма. Партбилет отнимут и из училища вытурят. Ты об этом подумал?
— Я думал, ты меня поймешь, — хмуро отозвался Володя, — а ты… — он, не договорив, замолчал.
— Мой дружеский тебе совет: не делай этого. Через месяц вернемся в город. За это время с ней ничего не случится.
— Умар, не уговаривай меня, я должен ее увидеть.
— Тогда и я с тобой пойду.
— Нет! Сразу догадаются, что мы в самоволке.
— Не волнуйся. Во-первых, никому и в голову не придет, что два отличника, два лучших спортсмена, два коммуниста на это способны. А во-вторых, сейчас я пойду к ответственному по батальону и скажу, что мы с тобой поспорили, кто быстрее пробежит пятьдесят километров.
— А если майор не разрешит?