Уэзерли подошел к Энн и притянул ее к себе.
– Теперь оружие, Энни!
У нее была мысль выстрелить в себя, но Кэш, должно быть, догадался. Кто-то ударил ее сзади по голове, и она упала в грязь.
Ее накрыла чернота.
Глава 23
– Они напали на экипаж, – с трудом заговорил Шрам. – Я все видел, Йен, но ничего не мог сделать. Срочно нужен доктор, шериф ранен, я привез его, а Далси…
– Кэш увез ее! Он заставил ее выйти из экипажа, – сказала появившаяся Далси.
– Он напал на проклятую повозку, хотя в ней находился шериф? – взорвался Йен.
На момент силы покинули его. Он опустился на стул и, обхватив голову руками, мысленно проклинал себя за то, что не учел такую возможность, когда решил отослать Энн подальше от салуна.
– Он не… ничего ей не сделает. Он слишком увлечен ею, – успокоила его Далси.
– О Господи! – простонал Йен.
– Если вы по-настоящему ее любите, то, что бы ни произошло, вы не станете меньше любить ее, – тихо сказал Эрон.
Йен поднял голову и оглядел друзей.
– Я буду любить ее всегда, но она может сделать что-нибудь с собой, если… Куда он повез ее? – спросил он Джои, вдруг ощутив прежнюю силу.
– Скорее всего, на ранчо. Он считает, что там безопасно.
– Постой! – крикнул Ангус. Йен оглянулся.
– Мы идем с тобой, – сказал Ральф.
– Это мое личное дело.
– Нет, ты всегда помогал нам, и мы не отпустим тебя одного.
– Идите! – закричала Далси. – Черт возьми, Йен! Ты нужен ей, они нужны тебе. Идите же!
– Надо действовать осмотрительно, – сказал Ральф. – Мы ворвемся на ранчо, начнется стрельба. Не забывайте, что там не только Энн, но и Мэг. Мы не должны причинить ей вреда.
– А не мог Уэзерли отослать ее из дома, прежде чем привезти туда Энн?
– Джои?
– Думаю, ему наплевать на своих детей, поэтому сестра вполне может находиться в доме. И чем скорее мы отправимся, тем больше надежды на успех.
Йен кивнул.
– Еще несколько минут, я хочу увидеть шерифа.
– Он же ранен.
– Всего несколько минут. Мы должны действовать от его имени. Я собираюсь вернуть жену и навсегда покончить с Кэшем Уэзерли. Но я намерен сделать это на основании закона, который он всегда нарушал.
Очнувшись, Энн осторожно приоткрыла глаза. Вокруг было тихо. Ее взгляд упал на красивый резной шкаф красного дерева и изящный умывальник, рядом с кроватью, на которой она лежала, стояло кресло, обитое малиновой парчой.
Голова у нее раскалывалась от боли. С трудом приподнявшись, она огляделась и увидела Кэша. Сидя на краю кровати, он наблюдал за ней своими холодными глазами.
– А я ведь узнал твоего мужа. Тот ребенок. Смуглый мальчишка, который перестрелял перед войной половину моих людей.
– Да, это он.
– А ты?
– Другой ребенок.
Он удивленно поднял брови, но было видно, что ее он так и не вспомнил.
– Выходит, ты меня ненавидела, а я все время тебя домогался, – засмеялся Кэш. – И сейчас ты моя.
– Он скоро придет за тобой.
– И его пристрелят.
– Сомневаюсь!
– Для тебя это уже не будет иметь никакого значения. Сука. Ведь это ты грабила меня?
– Да, я! – торжествующе воскликнула Энн.
– Ах, какая страсть! Сейчас я ее отведаю. Он улыбался. Энн отпрянула, но Кэш схватил ее за руку. Она яростно сопротивлялась. Тогда он ударил ее по лицу и, пока она не опомнилась, начал расстегивать платье.
– Нет!
Он смеялся. Смеялся, потому что был сильнее, смеялся, потому что мог оскорбить и причинить ей боль. Энн молотила его кулаками, но Кэш придавил ее своей тяжестью.
– Нет!
– Да. Да. Снова, снова и снова. Пока ты не будешь сломлена, пока не захочешь умереть. Пока я не притащу сюда его труп, чтобы ты глядела в его глаза, пока я буду с тобой заниматься.
– Ты сумасшедший. Ты отвратителен.
Он улыбался.
– Да.
Она укусила его за плечо, и он снова ударил ее. Все закружилось у нее перед глазами. Как бы ей хотелось умереть…
Нет. Она не хочет умирать. Она хочет жить! Она хочет Иена, скакать вместе с ним верхом, быть рядом с ним. До заката солнца…
– Сейчас… – прохрипел Кэш.
Но Энн услышала только грохот выстрела.
Они несутся подобно урагану. Лошади, наполовину скрытые клубами пыли, казалось, летят над землей, словно фантастические животные, а солнце, светящее всадникам в спину, делает картину еще более нереальной.
Но теперь Йен был частью этой картины.
Скоро он встретится лицом к лицу с исчадием ада, за которым охотился всю жизнь. Он боялся за друзей, но, знал, что человек должен сделать то, к чему его обязывает совесть. Он молился за них, молился за Энн.