— Я сдаюсь. Щиты отключены, кочерга отложена, ночных горшков тут больше нет. Просто не трогайте мою голову, и все будет в порядке.
Сдавленный хрип подсказал, что о приключившемся с принцем Эндером несчастье уже осведомлены многие.
— Наручники? — Я медленно протянула руки, стараясь не смотреть на перетянутую лоскутом ткани ладонь.
Рация взорвалась пронзительным писком.
Минуту спустя к нашей теплой компании присоединилось новое лицо. Весьма влиятельное лицо, между прочим.
Оно заявило, что забирает меня, гражданку Ластонии, в ластонское посольство. Пригрозило международным скандалом. Пообещало притянуть Эндера к ответственности за измывательства над иностранкой.
Звучало это все весьма заманчиво, вот только, хоть убейте, я не радовалась неожиданному защитнику. Он был мне знаком. Я его уже встречала, причем точно не в Долинее.
Ластонский дипломат умел изрекать угрозы столь любезным тоном, что хотелось лезть на стену от переизбытка меда. Правда, толку от них оказалось мало. Единственное, на что согласился озлобленный сверх обычного дознаватель, — разрешение переговорить со мной в приватной обстановке. Нет, не в посольстве. В кабинете многоуважаемого шаерона, причем то, что нас будут подслушивать, даже не скрывалось.
— Уштер Отт, — когда мы с новым «другом» остались наедине, пришло время познакомиться.
— Не Айра Керейра, — я безуспешно пыталась вспомнить, где его видела.
— Разумеется, Анна Леонидовна. Приношу свои извинения за досадное недоразумение.
Вот клубочек и начал распутываться… Этот человек знал мое имя и, несомненно, знал, что происходит. Он обещал немедленное возвращение домой и хорошую материальную компенсацию. От меня требовалось всего ничего: рассказать Викарду рие Нордесу правду.
«Правда» была напечатана крохотными буковками на бумажной салфетке, которую Отт ткнул мне в руку жестом прирожденного вора.
Я сжала ее в кулаке, не представляя, что делать. Нас лишь подслушивали? Или соглядатаи следили за каждым моим движением?
— Ничего не скрывайте, Анна. — Собеседник дружески потрепал меня по плечу.
И что это означало? Не бояться и читать прямо тут? Или вызубрить назубок, чтобы не упустить ни единой детали «легенды»?
Я пристально посмотрела на Отта, не в силах разобраться с намеками.
Он выглядел на все сто. Лет, не процентов. Создавалось впечатление, что этот костлявый, чем-то напоминавший паука старик, одетый в темно-серый костюм-тройку, помнил дореволюционную эпоху. Его голову венчала розовая лысина, грозившая очень скоро окончательно убрать с черепа ободок редких седых волос. Морщинистая кожа шелушилась, тонкие бескровные губы непрестанно подрагивали, большой нос с горбинкой напоминал клюв. Лишь зеленоватые глаза были необычайно ясные и молодые.
Не могу сказать, что Уштер Отт производил неприятное впечатление. Он из тех, о ком с затаенной гордостью говорят: «Старая школа!» и кого ставят в пример детям.
Но меня ластонский дипломат настораживал. Во-первых, я пока точно не знала, что такое Ластония. Во-вторых, в моем понимании правда — это правда, а не сочиненные невесть кем строчки. В-третьих, Отт определенно принадлежал к землянам и знал, кто я. Уж не участвовал ли он в моем появлении на рынке благородных бесприданниц?
— Не бойтесь, Анна. Все будет хорошо.
«Ваш имплант починят, и вы станете идеальной марионеткой для Арины Керейры», — просилось на язык продолжение фразы.
Я не верю ни в интуицию, ни в шестое чувство, ни в присланные из иных измерений подсказки. До визита в Долинею меня считали безнадежной реалисткой. Я обожала фантазировать, но очень четко отличала границы вымысла. Так почему же сейчас безобидный старик с добрыми глазами вызывал больше опасений, чем Рик и его смертоносные перчатки, чем шаерон и дробовики охраны, чем Эндер и кочерга?
— Вам нечего опасаться, Анна. Мы не бросаем своих граждан в беде.
«Мы избавляем их от неприятностей быстро и навеки», — моя паранойя вновь не смолчала.
— Мы не оставим вас на произвол судьбы, — продолжал Отт. — Как только вы расскажете долинейским властям правду, это все закончится.
Я осторожно развернула салфетку.
— Вы умная девушка, Анна.
«Зато память у меня дырявая», — огорчилась я.
— Семен Андреевич? — сказала наугад. — Простите, плохо запоминаю имена и могу ошибаться.
— Уштер Отт, — прозвучало с улыбкой на физиономии и льдом в голосе.
«Семен Матвеевич Андреев!» — характерный тон дал подсказку.
Человек, сидевший напротив меня, был не из моей повседневной жизни, а из телевизора. Я видела его в какой-то передаче о дипломатии в СССР. История не относится к моим увлечениям, но Семен Андреев — тезка дедушки, и имя врезалось в память.