— Спасибо. Ничего, что почерк у меня неразборчивый? Может, лучше это все напечатать? Ну, во избежание недоразумений? Я прочту и подпишу!
Дознаватель уселся в кресло на противоположном конце стола и скрестил руки на груди.
— Сегодня у машинистки выходной. Придется писать вручную, Аня.
Пробивавшееся сквозь решетку солнце золотило его светло-коричневый костюм, легкий сквозняк шевелил изрядно поседевшие волосы. Я смотрела на него, замечала детали вроде криво пришитой пуговицы на рукаве и сбившегося галстука, и не представляла, как выкрутиться.
— Меня не обучали грамоте, — сказала неуверенно. — В Ластонии с образованием совсем туго.
— Вы вообще не понимаете, что происходит, Аня. — Кано указал на книгу с непонятным названием. — Знаете, что там написано? Ориейма. Это известная долинейская поэтесса. Она никак не может быть королевой Ластонии хотя бы потому, что Ластония — не государство.
Как говорят в фильмах: «Упс».
— А Ньепа? — раз уж я с треском провалилась, стоило хотя бы удовлетворить любопытство.
— Избранница Дракона-основателя, которая предала его и обрекла на вечные скитания. Для некоторых ее имя стало оскорблением, для других — воплощением свободы и вольнодумия.
— Что насчет «шаерона»?
Дознаватель нахмурился.
— Он ни за что не поверит в вашу неосведомленность, — заявил после недолгих раздумий.
— А вы верите? — я решила, что значение этого слова не так важно, как намерения собеседника.
Он задумчиво побарабанил пальцами по столу, взял ручку и начал нервно вертеть колпачок.
— Определенно, — признал нехотя. — Вы не похожи на сумасшедшую. Поведаете свою версию?
— Принцу Эндеру она не понравилась, — вырвалось у меня. — А шаерон даже не слушал.
Кано вздохнул, доверительно сжал мое запястье.
— У рие Нордесов горячий нрав, — сказал успокаивающе, — но у меня другая профессия. Мне нельзя поддаваться эмоциям и принимать необдуманные решения. Будьте уверены, я выслушаю вас.
— Боюсь, настоящая история Айры Керейры намного фантастичнее, чем вариант с Ньепой.
Он мягко улыбнулся, достал из выдвижного ящичка стола большое желтое яблоко и протянул мне.
— Это означает, что разговор будет долгим? Подкрепитесь немного.
«Яблоком? Мне бы сейчас свежего ржаного хлеба, немного масла, с полкило колбасы, кусочек сыра, огромную чашку чая, пару плюшек и… И есть только яблоко», — я сглотнула, не в силах прогнать возникшие перед внутренним взором образы, и схватила угощение.
— Кого я вам напоминаю, Аня? — неожиданно спросил дознаватель.
— Бульдога, — как по мне, сравнить мужчину с бульдогом гораздо вежливее, чем с мопсом.
— Не умеете вы врать. — Кано скорчил забавную рожицу. — Но продолжайте. За вами очень интересно наблюдать. Столь яркое противоречие мимики и слов редко встретишь. Вот бы все задержанные были настолько открыты!
Я пристроила крохотный огрызок, оставшийся от яблока, на краешек стола и отвела взгляд. Актриса из меня отвратительная, это верно. Но я же пытаюсь! Из кожи вон лезу, чтобы договориться! Сейчас это не блажь, а способ выжить. Так почему глупый мозг устраивает подлянки?
— Вам станет легче, если я скажу, что вы похожи на мопса? — я едва разбирала собственную речь.
— Разумеется. Это правда, которую вы считали рискованной, однако ваш организм отреагировал на нее гораздо спокойнее, чем на приятную мне ложь. Чувствую, мы сработаемся, Аня. Еще один вопрос. Ваши сило… Штука на вашей голове опасна?
Если бы я знала!
— На людей вроде не бросается, — пробормотала неохотно. — Скорее, очень неудобная и травмирующая. А что?
Судя по блеску в глазах собеседника, он на мою корону строил серьезные планы. Вот только я думала о другом. Говоря о принце Эндере и шаероне, Кано сказал «рие Нордесы». Вряд ли они однофамильцы. Тогда — родственники? Насколько близкие? И какое отношение к их семейке имеет Рикадор рие Нордес, он же Рик?
Зазвонил телефон. Дознаватель молча прослушал торопливое сообщение и положил трубку, ничего не ответив.
— У нас есть два часа, Аня, — после звонка его тон резко изменился. — Предлагаю не тратить их зря.
— А потом? — Я не ожидала ничего хорошего — и не прогадала.
— Наш… э… Правитель пожелал встретиться с вами лично.
— И лучше не надеяться на его милость?
Кано грустно улыбнулся.
— Это последнее, на что бы я советовал вам рассчитывать.
Мы управились в срок. Я рассказала все: о своем появлении на торгах, об Айре, о принце Эндере, о короне… Утаила две вещи: то, что у меня есть доброжелатель из рода рие Нордесов, и то, что в моем ухе сидит предположительно ластонский имплант. Первое могло плохо сказаться на Рике, второе — на мне. Не сомневаюсь, здешние власти захотели бы получить образец передовых технологий и выковыряли бы наушник любыми методами.