- Да ни фига он не знает, твой отшельник, - вскипел Овгард. - А третий глаз у него открылся после того, как он галлюциногенных грибов с белладонной объелся. Так после них и не такое открывается.
- А ты чё, пробовал? - полюбопытствовал Проныра.
- Ага. Он их вёдрами жрёт без запивки, - съязвил Нэдфилд. - Каждое утро по ведру. Это у него вместо утренней зарядки для поднятия тонуса.
- Да пошли вы, остряки доморощенные, - буркнул Овгард, отворачиваясь от них и направляясь к своему столику, где плюхнулся на скамейку и мрачно уставился в свою кружку.
- Он чё, обиделся, что ли? - спросил Проныра, когда потревоженные посетители харчевни уселись за свои столики, весело обсуждая произошедшее. - Эй, Овгард, кончай дуться! Давай лучше выпей с нами за долголетие и процветание сей славной харчевни, и забудем все эти заумные споры, из-за которых вышла такая фигля-мигля.
- Не буду я пить с теми, кто надо мной смеётся, - обиженно пробурчал Овгард, не поднимая глаз от кружки.
- Не хочешь и не надо. Нам тут Громила вытащил бутылку старого доброго эльфийского вина, и мы хотели тебя, славящегося своим тонким вкусом и пониманием в винах, просить продегустировать и оценить вкус и аромат сего благородного напитка. Но раз ты не хочешь...
- Подожди, продегустировать? Так чего ж ты раньше не сказал! Без меня не начинайте!
4
Трубадур медленно продвигался по лесу в сторону границы с Гвилбердом, напевая себе под нос что-то весёлое. Осторожно обходил крупных зверей и не слишком удачно ловил мелкую живность - охотник из него был неважный. Именно поэтому он чаще вёл вегетарианский образ жизни.
Ранним утром трубадур достиг границы, где заканчивались земли Великого короля Троллей Филберта и начинался Гвилберд.
У ворот в будке спал один жирный тролль, который сладко посапывал. Решив не будить стражника, Пройдоха попробовал незаметно проскользнуть, но зацепился гитарой за створку ворот, отчего те противно заскрипели.
- Кто идёт? Стой, стрелять из рогатки буду! - раздался грозный окрик вмиг проснувшегося тролля.
- Эй, эй, полегче! Господин стражник, музыкант я. Веселый Пройдоха, иду в Гвилберд, петь в хоре Великой Феи, - соврал трубадур. Если сказать, что собирается петь по трактирам, то стражник заломит непомерную плату за проход. А то и вообще не пустит, типа у них и своего сброда хватает.
- Петь в хоре? - подозрительно протянул грузный стражник, причёсывая волосы пятерней, попутно оглядывая не слишком чистую и новую одежду трубадура. И, не найдя его слова убедительными, сплюнул под ноги Пройдохи. - А ну, проваливай отсюда, голодранец!
- Точнее, я студент музыкального хора, только учусь ещё, живу в общежитии, - поправился Пройдоха. - Инструмент казённый, - он показал взглядом на гитару. - В случае отчисления надо вернуть.
Тролль почесал пузо, скривив губы и махнул рукой.
Связываться с этими студентами себе дороже: голы как мыши, да ещё и проблем не оберешься, если их куратор узнает, что он уроки прогуливал, потому как его на границе задержали. Был в позапрошлом году случай: один умник полсеместра прогулял, а потом его на границе задержали - так он такую отмазочную телегу слепил и слезы чистой росы пускал, что его якобы полгода не пускали на обожаемые лекции. После этого весь караул неделю чистил королевские туалеты в назидание другим. Не надо, уже учёные. Пусть с этим студентом застава Страны Роз и Цветов разбирается.
Благополучно покинув земли троллей, Пройдоха прошел полкилометра до заставы людей, где ему повезло больше. На дежурстве был старый капитан Врандон, который ничего не имел против музыкантов и даже пригласил трубадура отобедать, а то торчать тут целыми днями скучно. Попутно уточнил, не беглый ли он преступник и не скрывается ли от алиментов? А то тогда через границу нельзя.
На что Пройдоха поспешил уверить, что он и женат-то никогда не был. А на счёт его преступной деятельности... если он преступник, тогда дела у него явно паршивы, судя по его одёжке.
Капитан Врандон только улыбнулся в усы, оценив шутку. Насыпал сухариков на дорожку и пожелал удачи.
Глава 2. Что бывает, когда ты проснулся в неудачное время и в наиотвратном месте
1
Великая Фея, правительница Гвилберда, принцесса Эвредика сидела у окна в своём замке и задумчиво смотрела на Север. С гибкой и тонкой фигурой, ниспадающими почти до самых пят пышными волосами, отливающими золотом, мраморно белой кожей, она походила на девочку-подростка, и только большие темно-синие глаза, говорившие о мудрости тысячелетий, выдавали в ней Бессмертную. Она задумчиво крутила кристалл, висевший на цепочке у неё на шее. Он мерцал призрачным желтоватым светом, временами вспыхивал ослепительно-ярко.