И тут в мозгу у меня щелкнуло и озарилось.
Должно быть, то ли щелчок был чересчур громким, то ли внезапное озарение отразилось на морде лица. Во всяком случае, Ильмо и Леди все поняли прежде, чем я открыл рот.
- Нет, - ледяным тоном сказала моя возлюбленная. - Если это то, о чем я подумала - нет, нет и нет.
- Но ведь это выход! - запротестовал я.
- Даже не пытайся меня убедить, - отрезала Леди. - Лучше сразу в тюрьму.
- А я за, - прогудел Ильмо, ухмыляясь, как дворовый хулиган, задумавший особо удачную шкоду. - До тюрьмы, при нынешних раскладах, мы вообще-то можем и не дожить. А так есть шанс.
- Шанс?! Черта с два. Они нас на порог не пустят. И будут правы.
- Мы их попросим. Очень вежливо попросим. После всего, что между нами было...
- Ах, между вами, оказывается, что-то этакое было?! Окей, вот сам и пойдешь позориться. Меня уволь.
- Согласен. Извиняться пойду я.
- Вот как? Может, еще и ручку дяде Жабону поцелуешь?
- Надо будет - и поцелую! Черт, да я уверен, что любой из нас даже в задницу его поцелует, если речь будет идти о жизни и смерти...
Молчун, Душечка и Ворон следили за нашей перебранкой в полном обалдении. По молодости лет и сравнительной краткости совместной работы этот эпизод жизни Черного Отряда был им недоступен.
- Дозволено ли будет узнать нам, ничтожным, о чем беседуют белые сагибы? - осведомился наконец Молчун исполненным яда голосом. - Или предмет их возвышенного спора чересчур сложен для понимания простого смертного?
Я покосился на Леди. Та гордо отвернулась.
- Не дозволено, - сказал я, по правде сказать, с изрядным облегчением. - Сами увидите. Как я понимаю, два голоса за, один против? Принято большинством голосов. По машинам, живо.
Держась в стороне от центральных улиц с их вездесущими патрулями и видеокамерами, мы выбрались к окраинам Опала. Миновали длинную полосу туристических отелей, миновали коттеджные поселки. Потянулись районы «трущоб» - эти довольно приличные каркасные домики, обшитые слегка облезлым сайдингом, в Сан-Лоренцо числились жилищем для неудачников. Нужный нам дом стоял на отшибе, последним в конце длинной улицы у самого берега моря. Он несколько отличался от прочих, будучи не безликим типовым проектом, а чем-то в духе хемингуэевского Старика. Эдакое рыбацкое бунгало, перенесенное сюда прямиком с тропических островов. Беленые, слегка неровные стены, крыша из разномастной самодельной черепицы, далеко выдающийся в полосу прибоя дощатый причал. Забор из прочной проволочной сетки искусно замаскирован под тростниковый плетень и обвешан поверху рыбачьими сетями. Впрочем, по более пристальному рассмотрению домик-пряник совсем не так прост, как кажется на первый взгляд. Спутниковая антенна на крыше. Закрытый эллинг для моторной яхты - и немаленькой, судя по ширине массивных роллет... Уверен, под домом скрывается либо позабытый всеми бункер времен Второй мировой, либо вход в пресловутые опальские катакомбы. Плюс открытое пространство со всех сторон, затрудняющее незаметную установку наружного наблюдения. Легкая паранойя всегда была неразлучным спутником этой парочки.
Светало, поселок еще дремал. У причалов, подталкивая соседей бортами, сонно качались на волнах яхты и лодки. Привлеченный шумом и скрипом тормозов, из бунгало выскочил и подбежал к забору пес, раскормленный мопс с удивительно нахальной мордой. Мопс громко затявкал, подпрыгивая и пуча черные, как маслины, глазенки.
- Что, что там? - на большую открытую террасу вперевалочку вышел низкорослый складчатобрюхий типчик с совершенно лягушачьей физиономией. Полный эквивалент давешнего мопса, если бы тот по прихоти пьяной феи сделался вдруг человеком. Рубашка-гавайка на нем переливалась всеми цветами радуги, растянутые шорты цвета хаки напоминали выцветшие паруса. - Пес Жабодав, ты что, опять лягушку унюхал?
Тут он увидел нас. Если быть точным - меня, Ильмо и Ворона. И аж присел.
- Одноглазый! Одноглазый, старая ты портянка!!! Опять ты насыпал мне псилоцибов в кофе?! Глюки, говорю тебе, у меня кошмарные галюны! Порка мадонна, что за жуткая галлюцинация! Или это на самом деле?.. Одноглазый! А ну тащи сюда ружье! Шарахнем-ка по этой компании кабаньей картечью! Если не сдохнут - значит, у меня и впрямь с утра плохой приход!..
- Старина Гоблин в своем репертуаре, - с умильной лыбой на небритой морде шепнул Ильмо.
- Этот человек - сумасшедший? - вполголоса уточнил педантичный мистер Рейвен.
Гоблин продолжал верещать:
- Оглох, что ли, жопа бабуина? Одноглазый, к тебе обращаюсь! Волоки сюда свои дряхлые кости! Ты только глянь, кто тут у нас. Это же мальчишка Костоправ собственной гнуснопрославленной персоной! Куси его, Пес Жабодав, куси!..