Леди, Ильмо, Молчун и Душечка, проникшись огромностью трудов, начали потихоньку аплодировать. Подумав, я разжал пальцы на воротнике гавайки и тоже несколько раз приложил ладонь к ладони.
- Фу, - фыркнул Гоблин, встряхиваясь. - Грубый Костоправ. Работаешь на него, работаешь, и вот тебе вся благодарность.
- А что же тогда едет в Сирию? - спросил Ильмо.
- А я почем знаю? - пожал плечами Гоблин. - Что может быть упаковано для океанской утилизации? Какое-нибудь жуткое ни к чему не пригодное говнище, которое фонит за версту и вызывает мутацию пупка одним своим видом. Представляю рожу полковника Зуада, когда он вскроет контейнер и обнаружит там тонну щебня из реактора в Фукусиме!
О да. Ярость Зуада, с учетом уплаченной за товар суммы (или это был только аванс?), должна быть воистину эпической. А самое главное, он совершенно точно решит, что Хромой его надул - продал настоящий товар кому-то, кто предложил больше, а арабам оставил гору радиоактивного мусора. В этом свете становилась кристально ясной и суета Одноглазого, изображавшего того самого мифического перекупщика. И сколько ни бей себя пяткой в грудь Хромой Берт, сколько ни рыдай теперь, что никому он ничего не продавал и никаких эфиопов в глаза не видел - кто ему поверит? Чёрт, да Хромой даже полученный гешефт вернуть не сможет, благо гешефт покоится у Одноглазого в сейфе...
Блестяще задумано. И великолепно исполнено. Мне даже стало немного жаль Хромого Берта - за такие фокусы провинившимся посредникам отбивают всю задницу, причем заодно с башкой. На его месте я уже покупал бы себе новую биографию.
- А теперь все достали платочки и дружно помахали вслед уходящему кораблю! - бодро предложил Гоблин. В ответ женская половина Черного Отряда бросилась его обнимать и целовать, а мужская - хлопать по плечам и жать руки.
И тут заверещал мобильный. Наблюдая, как стремительно вытягивается физиономия Гоблина от неразборчивых воплей в трубке, я ощутил, как мой желудок, будто на «русских горках», стремительно прыгнул под самый кадык,
- Ребята, алярм, - пискнул Гоблин. - Этот ваш Ворон сел в машину и куда-то уехал. Взял с собой один из твоих, Ильмо, пистолетов. Одноглазый говорит, он совершенно невменяем.
В общем-то, у нас даже не было сомнений, куда может податься невменяемый Ворон с заряженным пистолетом наперевес. За всеми этими перипетиями мы совершенно забыли о его личной драме - о красотке Стар, нежащейся на собственной вилле с любовничком и двумя детьми, которые теперь, похоже, обретут статус заложников. Должно быть, банкир решил, что терять ему уже нечего. А учитывая былинное фиаско нашего сержанта при столкновении с охраной Луиджи Джалены, не было и сомнений в том, чем для мистера Рейвена закончится его душевный порыв.
- Его там пристрелят, - охнула Душечка.
- И что прикажешь делать? - огрызнулся Ильмо. - Да мы даже не знаем, где эта чертова вилла!
- Эм, с вашего позволения, - деликатно вмешался Гоблин. - Вы-то, может, и не знаете. А мы, местные, мимо этого сарая катаемся по пять раз на дню. Уж больно домишко приметный, вроде как три коробки из-под обуви друг на дружку составили...
- Это далеко? - перебил я.
- Морем отсюда - минут сорок. Правда, не уверен, что нам разрешат там причалить...
- Значит, будем высаживаться вброд под ураганным огнем противника. Движки на твоей посудине стоят могучие. Вот и выжми из них все, на что они способны. Глядишь, успеем к десерту.
Именно к десерту мы и успели.
Вилла Ворона, огромный супермодерновый домина из сверкающего стекла и бетона у самого синего моря, с обеих сторон утопала в ярких, как с рекламного проспекта, тропических джунглях. Опасаясь сюрпризов в виде тяжеловооруженной охраны, мы не стали внаглую причаливать прямо к местному пирсу и потратили лишних пятнадцать минут на маневрирование и скрытную высадку. Излишняя предосторожность - усадьба казалась вымершей. Передвигаясь перебежками и прижимаясь к стенам, мы пробрались в самое сердце дома, к просторному патио с бассейном и шезлонгами. Я чувствовал себя то ли Джеймсом Бондом, то ли полным идиотом: ведь имение наверняка утыкано видеокамерами, как булка изюмом, так что противник (если он есть) сейчас наверняка угорает над нашими неуклюжими маневрами и готовит радушную встречу.