— Твое место, — убеждала она супруга, нарочно играя на слабостях старика, — или в армии, или возле президента Дэвиса. Ведь ты — богатый плантатор — можешь стать во главе будущей аристократии Юга.
— Ты думаешь, милая Сара, что президент Дэвис в самом деле решил сформировать новый слой аристократии? — пришел в страшное волнение Макдауэл.
— Конечно, как только кончится война.
Как ни странно, старик с радостью попался на эту уловку. Она так льстила его тщеславию, что плантатор утратил последние остатки здравого смысла. Впрочем, власть жены над ним была столь велика, что ему все равно пришлось бы ехать в армию. Просьбы дочери не подействовали: он уехал с Гарри. Молодой человек, умиравший от скуки в поместье, был в восторге.
— Война! Вот это шикарно! — говорил он. — Офицеры штаба генерала Борегара уж куда забавнее обитателей «Черной воды».
Стояла поздняя осень, а относительно безопасное путешествие до Луизианы возможно было только летом, поэтому было решено, что дамы переждут в «Черной воде» до будущей весны. С ними осталась прислуга, в том числе Замбо и Гарриет — горничная, или, скорее, компаньонка миссис Макдауэл.
Мы еще не говорили об этой Гарриет, а ведь ей предстоит сыграть значительную роль в дальнейших печальных событиях. Личность наперсницы миссис Макдауэл столь яркая, что нет смысла описывать ее. Читатель сам все поймет, как только она появился на сцене повествования. Скажем лишь, что Гарриет — чистокровная индианка из племени шаенов. Ее отец и брат не последние люди среди краснокожих, она же в свое время бежала от кочевых земляков, однако осталась индианкой и по поведению, и по образу мыслей.
Попала Гарриет в дом плантатора в качестве простой горничной, но за очень короткий срок индианка сумела стать другом, поверенной и даже советчицей своей надменной госпожи. Она добилась избранного положения среди прислуги хитростью и терпением. Высокомерная, жесткая, властная Сара не только слушала советы своей камеристки, но подчас наедине даже позволяла ей делать себе замечания. Так, в один из вечеров, раздевая свою госпожу, Гарриет прибегла к тем кошачьим уверткам, которые она всегда пускала в ход, собираясь читать Саре нравоучения.
— Добрая госпожа! — сказала она.
— Что, Гарриет?
— Я хочу вам кое-что сказать… Только это, наверно, не понравится вам. Нет, лучше я промолчу.
— Все-таки говори.
— Вы хотите этого?
— Требую.
— И хорошо делаете, миссис, потому что я испытываю к вам только преданность и любовь. Лишь это позволяет мне решиться огорчить вас на минуту. А все для того, чтобы потом вы испытали большую радость.
— Да что же такое?
— Вы не так взялись за эту девушку.
— Нэнси?
— Да.
— Что же я должна была сделать?
— Все, чего вы не сделали. Вы увлеклись ребячьим гневом. Это уже ошибка. Так можно воздействовать только на вашего мужа.
— Дальше! — потребовала Сара, хлопнув веером по туалетному столику.
— Простите, если буду говорить откровенно, миссис, но это необходимо.
— Да ведь я позволила тебе.
Гарриет поцеловала край платья Сары.
— Ради минутного триумфа вы грубо обошлись с молодой мисс, осмеяли ее, оскорбили самые задушевные ее чувства и в результате стали ее врагом. Все это неправильно.
— Гарриет! — вскрикнула, потеряв терпение, Сара. — Ты слишком злоупотребляешь…
Камеристка опустилась к ногам своей госпожи и положила руки ей на колени.
— Госпожа, — сказала индианка, — выслушайте меня. Я гадкая женщина, я это знаю. Мои соплеменники били меня и выгнали за то, что я не хотела стать женой одного из воинов племени. Белые люди хоть и приютили меня, однако сразу указали мне мое место в их мире. У меня в душе ничего нет, кроме злобы. К счастью, тот, кто сотворил этот мир, не позволил мне впасть в совершенное отчаяние и поместил в зачерствевшее сердце безграничную привязанность к вам, женщине моего племени. Эта преданность позволяет мне читать даже ваши самые сокровенные мысли. Я знаю, что вы задумали.
— Гарриет! — вскрикнула миссис Макдауэл.
— Дайте мне договорить, — поспешно перебила индианка и шепотом прибавила: — Я знаю, зачем вы удалили мужа и брата. Знаю, почему вы хотите остаться одна с Нэнси.
— Гарриет… — повторила миссис Макдауэл, потрясенно глядя на служанку.
Камеристка тихонько взяла госпожу обеими руками за голову и медленно прошептала на ухо:
— Ведь эта девушка должна исчезнуть, да?