Белка деловито уточнила:
— Вы все успели? Там, наверное, неудобно, ряды близко, да и люди кругом.
Пышка беззлобно отмахнулась.
— Да ну тебя. Только одно на уме. А мы к искусству приобщались.
Не отрываясь от просмотра меню, Седая поинтересовалась:
— Приобщились?
За Пышку ответила Рыжая:
— Само собой. От того и не помнит о чем, что первую половину спектакля в буфете просидела, а вторую с другом в каком-нибудь темном углу. Я так тоже пару раз ходила — сплошная романтика и никаких воспоминаний. Потом придумывала на ходу, когда спрашивали.
К столику подскочил официант. Дежурно улыбнувшись, поинтересовался:
— Будете заказывать, или подойти позже?
Веснушка мгновенно повернула голову, сказала с чувством:
— Еще как будем! Мне вот это блюдо, с… не могу выговорить.
Официант понимающе улыбнулся, мягко предложил:
— А вы называйте номер блюда, так проще.
Мара презрительно фыркнула, спросила с издевкой:
— А нельзя было нормальные названия написать, чтобы посетители язык не ломали?
Официант приосанился, произнес гордо:
— У нас готовят очень сложные блюда из редчайших ингредиентов, было бы кощунством менять их оригинальные названия. — Записав заказы, он с достоинством удалился.
Все время заказа Ольга нетерпеливо теребила в сумочке телефон, наконец, не выдержала, встала, произнесла, извиняясь:
— Отойду на пару минут.
Она вышла в холл, достала телефон, выбрав номер Дениса, нажала кнопочку, в ожидании замерла возле одной из колонн холла. Из динамика раздавались гудки, но никто не отвечал. Подождав, Оля со вздохом убрала телефон в сумочку. Вернувшись, она застала подруг громко спорящими. С интересом прислушиваясь, подошла к столу, присела.
Сдвинув брови, Мара с напором говорила:
— А я говорю, возможно! Если работать по пятнадцать — восемнадцать часов в сутки, вполне возможно за месяц заработать на шубу, и даже больше. Просто, напрягаться никто не хочет.
Сова покачала головой, сказала с сомнением:
— Это, конечно, хорошо, но как бы потом все деньги на лекарства не спустить.
— Да нереально это. — Раздраженно отмахнулась Рыжая. — Одного желания мало, нужны клиенты, а их частенько не бывает.
Разводящая задумчиво произнесла:
— На моей памяти как-то раз такое было. Одна из наших поставила себе цель заработать за месяц не то сто пятьдесят, не то сто восемьдесят…
Девушки затаили дыхание, ожидая продолжения. Веснушка не выдержала:
— И что, смогла?
— Смогла. Правда, надорвалась, и потом полтора месяца в больнице пролежала.
— Я же говорила! — Мара обвела подруг снисходительным взглядом. — А вы спорили.
— Полагаешь, оно того стоит? — Ольга в сомнении покачала головой.
— Говорят, на детях отражается не лучшим образом, — эхом откликнулась Пышка.
Сова предостерегающе вскинула палец к губам. Поперхнувшись на полуслове, Пышка замолчала, быстро обернулась. Лавируя между столиками, к ним приближался официант с заставленным тарелками разносом в руках. Едва официант остановился, к нему сразу же протянулось десяток рук, и разнос мгновенно опустел. Стараясь не выказывать удивления, официант удалился. Белка, которой ничего не досталось, раздраженно крикнула ему в спину:
— А можно быстрее? Я сейчас с голода умру. — Подумав, добавила злораднго: — А до этого испишу вам всю жалобную книгу, но это будут не благодарности.
Официант проигнорировал ее вопль, но шагу прибавил. Глядя ему вслед, Ольга покачала головой.
— А если напугается и не вернется?
Глядя, как Сова с аппетитом поглощает кусочки обжаренного мяса, Белка громко сглотнула, сказала зло:
— Тогда я его найду, и пусть молится.
— Чревоугодие — зло, — произнесла Рыжая, зачерпывая ложкой суп.
Вскоре официант вернулся вместе с недостающими блюдами. Тарелки сразу же разобрали. Ожидающие с первого захода с жадностью накинулись на пищу, восполняя потерянные силы. Разговоры стихли, стали слышны лишь постукивания ложек о тарелки, да хруст прожаренных хлебцев, заменяющих обычный хлеб. В наступившей тишине одинокой трелью прозвучал мобильник. Не переставая есть, разводящая достала телефон, поднесла к уху, выслушав, сказала коротко — «хорошо», — после чего спрятала мобильник.
Закончив с салатом, Седая произнесла, ни на кого не глядя:
— Банкет отменяется. Доедайте, сейчас поедем.
Лица помрачнели. Глядя на стоящий перед ним огромный стакан темного немецкого пива, Вячеслав горестно вздохнул:
— Вот так всегда. Только соберешься попить пивка, как нужно куда-то нестись.