Право слово, мне стоило большого труда не начать расспрашивать старого друга моего отца о его жизни, о случившемся за все эти годы, о том, как закончился жизненный путь отца в конце концов… Это подождёт, в отличие от дел неотложных, связанных с прибытием группы в Москву и её тут укоренением. И тут следовало прежде всего обратиться с капитану Ларионову как к лидеру. Он, как и ожидалось, охотно отвечал, причём первым делом показав, что не собирается пытаться оспаривать мою ведущую роль, невзирая на такие факторы как возраст и отсутствие звания, помимо полученного в ОГПУ, от наших общих врагов.
– Границу перейти – дело нехитрое, – невесело улыбаясь, говорил опытный боевик РОВС. – Чекисты и особенно пограничники с каждым годом становятся всё более ленивыми, небрежно относятся к самым обычным мерам предосторожности. Некоторые имеют долю с контрабандистов, а граница с Финляндией велика, всегда есть возможность найти лазейку или подход к нужным людям. Главные сложности с документами и личностями, но благодаря вашим, Алекс, связям…
– Теперь это так называется?
– А как ни назови, результат один, – цинично усмехнулся Павел Игнатьевич. – Шантаж есть важный инструмент работы с агентурой, только и всего. За страх порой работают не хуже, чем за совесть. В некоторых ситуациях.
Ларионов лишь кивнул, соглашаясь, а затем продолжил.
– У меня и Олега, это третий член группы, документы не просто настоящие, но и личности подтверждены. Виктор Владимирович Загорулько, которым я теперь являюсь, уехал в Москву на лечение, ожоги его замучили, полученные по пьянке несколько лет тому назад. Так считают в Минске и пускай считают. Дрянной был человечишко!
– А Олег?
– С ним, Алекс, ещё интереснее. Олег Петрович Бурцев из беспризорников, затем некоторое время был в детском доме в том же самом Минске. Умственно ограниченный человек, страдающий припадками, похожими на эпилептические, при любом нервном напряжении. Вместе с тем хорошо развит физически. Хорошая маска, под ней очень удобно прятаться.
– А сами «источники», как я понимаю…
– Да, с ними случилось то же самое, что и с вашим. Концы лучше всего прятать в воду.
– Лариса – очень умная девушка. Она многим нам помогла. Проделала всю подготовительную работу, устроив всё прежде, чем оказалась в Москве, – вымолвил старый друг моего отца. – Нам оставалось лишь устранить объектов и занять их место.
– Объектов два, а в группе трое. Сами то вы, Павел Игнатьевич, отчего не позаботились о прикрытии?
Улыбка, пристальный взгляд в мою сторону и мягкие, с едва заметным укором, слова:
– Эх, молодёжь! Виктор, по моему представлению, должен будет устроиться на постоянную работу. Желательно на ту, где есть возможность длительных периодов свободного времени и ношения оружия.
– ВОХР?
– Именно эта структура, – подтвердил Павел Игнатьевич. – Боевое прошлое Загорулько позволяет, а на рабоче-крестьянскую милицию я не стал бы замахиваться. Возраст не тот и вообще… Хотя на будущее это не лишено оснований.
– Согласен. Для тех, кто прибудет в составе других групп. Но лучше для молодых, это будет более естественно. Ну а с Олегом что? И главное с вами…
– Олег должен играть роль психически не совсем здорового человека. С такого взятки гладки во многих ситуациях. С психиатрическую больницу таких стараются не класть, но и серьёзно относиться к человеку ограниченного ума и со склонностью к эпилептическим припадкам… сложно. А симулировать их Олег научился. Зато для себя я выбрал третий путь – маскировку под уголовника.
Вот так фокус! И ведь ничего не скажешь, подобный вариант был вполне себе логичен и даже полезен в нынешней обстановке. В уголовном мире столицы кого только не было, в том числе и людей с неплохим уровнем ума и высокой культуры. Да, это были исключения из правила, но они имелись. В основном подобные типажи затесались в криминальную среду в первые послереволюционные годы, когда всё перемешалось на руинах великой империи. Да и не играло в то время социальное происхождение никакой роли в криминалитете. Бывшие гимназисты соседствовали с потомственными ворами, врачи прочно переходили на нелегальное положение, врачуя исключительно людей по ту сторону закона. Вчерашние солдаты и порой даже офицеры легко перековывались в налётчиков, причём даже оправданий особенных искать не приходилось – грабить имело смысл исключительно новых «хозяев жизни» насыщенно красного оттенка души.