− Да. А что скажешь о кицуне? Никогда не думал, что увижу таких существ своими глазами.
− А вот о них я вообще ничего не могу сказать, − развёл я руками. — Читал легенды, сказки. Но вживую… сам был в шоке. Особенно, когда эта Кайя ментально постучалась в мои мозги.
− Кстати, она по-русски с тобой говорила? Это же бред, − Димка обратил внимание на важную вещь, и я вспомнил кое-что.
− Нет. Сначала её речь была странной, но… красивой. Не китайский, там много шипящих звуков. И не резкий японский. Хотя именно у них много легенд о кицуне. У нас славян вообще нет именно таких существ в мифах. Только когда Кайя поняла, что я вообще её не понимаю, у меня в голове вдруг раздался именно русский. Может она как-то прочитала знания о языке? Предположений ноль целых ноль десятых.
− По словам Деда, она упомянула, что была на Земле в возрасте десяти лет. Фрейя ещё пошутила, что кицуне старушка. Та её едва не цапнула.
− Женщины и возраст, − не удержался я от улыбки. Эти непостижимые существа всегда так пекутся о такой мелочи, как возраст. Нам, мужчинам, не понять такой щепетильности. Сколько стукнуло годков, столько и есть. — Ну, если кицуне ходили к нам в гости, тогда понятно, откуда у легенд ноги растут. Их всегда принимали за выходцев из другого мира. Но, скорее, их относили к демоническим сущностям.
− К демонам они отношения не имеют, − вклинился в наш разговор голос Деда, а следом появился и он сам. Димка его не увидел, но точно почувствовал. Дед был в своё время прав — видящие чувствуют призраков.
− И где тебя носило? Я тут лечусь, а он за красавицами-лисами ухлёстывает.
− Сдал, − Дед скосил взгляд в сторону ухмыльнувшегося Димки, потом повернулся вновь ко мне и добавил: − Кайя меня сейчас догонит. Здесь нашлась кухня, наша девочка даже сумела разобраться что да как. Сообразительная она у нас. Так что голодными вы не будете. Правда, лучше не спрашивайте у Фрейи, как ей это чудо удалось. Боюсь, заморозит вас в приступе гнева.
− Боже упаси, мне жизнь дороже!
− Мы огневики, нас она не заморозит. — Димка веско возразил, демонстрируя маленький огонёк на кончике пальца.
− Ню-ню, − выдал Дед с весельем в голосе. — Видимо, дорогой Дмитрий, не попадались тебе женщины, которые могут сотворить всё что угодно, даже то, что в принципе невозможно!
− А вам?
− О! И не одна, − засмеялся Дед. — Всегда обожал подобных женщин.
В коридоре послышался звук открывающихся дверей лифта и через миг в дверях медицинского бокса возникла белая кицуне, бодро помахивая всеми пятью хвостами. Вот глупость, честное слово, но первым делом мне пришла мысль: «Как они у неё там… э-э крепятся? И как они взлетают каждый по себе, а не все вместе?» Ведь давно уже взрослый человек, а глупости в голову всё равно лезут. Одёрнул себя и обратился к загадочной лисице:
− Здравствуй, Кайя! Спасибо за спасение.
− Это мой долг, − раздался в моей голове уже слышанный однажды мягкий певучий голос. — Мы ждали тебя слишком долго.
− Меня? Ты не ошиблась?
− Нет. Тебе нужно поесть, поговорить мы успеем позже.
− Веди нас, хозяйка.
− Здесь ты хозяин, а мы лишь служим.
− Не пугай меня, Кайя. Действительно, сначала давай позаботимся о желудках, пока мозги не распухли от информации. Боюсь, потом у меня аппетит пропадёт.
Неожиданно кицуне издала звук очень похожий на насмешливый хмык. Я удивлённо уставился на неё, да и не только я. На лице Димки тоже было написано крайнее изумление. Значит, не мне одному показалось. Белоснежная нахалка весело взмахнула хвостами и повела нас куда-то вниз, воспользовавшись лифтом. Я двигался за ней и всё больше изумлялся. Димка говорил о внешней необычности строения, мне за глаза хватило и внутреннего убранства. Всё время приходилось заботиться, чтобы где-нибудь не забыть собственную постоянно норовившую отвалиться челюсть.
Кормила нас Фрейя в светлой столовой, где через высокие окна лился мягкий золотистый свет. Я заметил, что оттенки золота преобладают здесь над всеми другими. И при этом нет чувства переизбытка роскоши. Настолько всё сбалансировано. Я не эстет, но должен сказать, что вся эта позолота на меня вовсе не давила, скорее, согревала. И это было странно, ведь никогда в интерьере или одежде я не любил этот цвет. Всегда предпочитал что-то более нейтральное и спокойное.
К счастью, посуда и столовые приборы были нормальными: тонкий фарфор, серебро и самый прозрачный хрусталь, который когда-либо мне доводилось видеть. Белоснежная скатерть с золотым шитьём на уголках, золотистые хрустящие салфетки, мебель из светлого дерева с красивой резьбой. Видимо, бывшие хозяева любили идеальное сочетание красоты и комфорта.