Выбрать главу

− Давай, − согласился я.

Странно. Раньше мы с Димкой были близкими друзьями. Я часто нуждался в его советах, а он всегда знал, что сказать. Он никогда не давил, скорее, мягко подталкивал в нужном направлении, давал подсказку, этакий «волшебный пендель», в котором нуждаются даже умные и опытные люди. Дальше мой мозг включал пятую передачу и быстро всё вставало на свои места. Он был для меня словно допинг для спортсмена, только в хорошем смысле. А сейчас мы словно всегда были на одной волне. Интересно, это из-за нашей связи видящего-избранного или из-за совокупности многих факторов? Впрочем, неважно. Меня всё более чем устраивает.

Мы ещё посидели, попили вино, посмотрели на звёзды. Они совсем иные, чем на Танайре, но всё такие же таинственные, холодные и манящие. Потом я, наконец, получил Димыча в свои загребущие руки. Никогда не замечал за собой такой тяги к сексу. Сейчас иногда сам себе кажусь маньяком. Хорошо, что моя «жертва» вполне может дать отпор и даже в наглую пытается временами перехватить инициативу. Правда, пока безуспешно, так как я умудряюсь каждый раз делать так, что в итоге Димыч сам сдаётся в плен. И этот процесс «сдачи» такой чувственный, такой притягательный. Иногда мне кажется, что он сам каждый раз меня провоцирует на «подвиги». И мне нравится завоёвывать его каждый раз. Возможно, когда-нибудь и я сдамся в плен его рукам, его губам, его страсти, его любви. Мы до сих никогда не говорили этих слов, таких простых, и таких сложных. Но я читаю их в его глазах и, наверное, он видит их в моих глазах. Потому что со своим сердцем я договорился ещё на Танайре. Димыч неотъемлемая часть меня, нас уже невозможно разделить.

Получив порцию срывающих крышу ощущений, я уснул, обнимая Димыча и уткнувшись носом в его затылок. Вдыхая знакомый и любимый запах, положив ладонь на его грудь, я чувствовал спокойное и размеренное биение его сердца и это дарило мне успокоение. Вскоре я уснул сном младенца.

Императорский дворец. Кабинет императора.

За высоким окном царила ночь, а императору огромной и сильной империи не спалось. Настольная лампа, стоящая на столе, дарила мягкий полумрак и какой-то уют в этом деловом царстве рабочего кабинете. Император чувствовал себя… странно. С одной стороны, его сын благополучно вернулся, с другой же… Он был иным. Не тем Дмитрием, которого он считал, что хорошо знал. Сейчас от его сына шли волны спокойствия, силы и свободы. Словно он больше не был скован цепями этикета, правил, вбитых в подкорку мозга с самого детства, привычной дворцовой жизни. Он был как вольная птица, ненадолго залетевшая домой. И Павел Александрович вдруг понял, что больше не сможет влиять на Дмитрия. Император догадывался, что дело в Разумовском и всём, что было с ним связано. Дмитрий во время их недолгого разговора не стал ничего особо рассказывать, упомянув лишь о том, что стал видящим Кота, но об этом Павел Александрович и сам знал. Ни о новом мире, ни о чём другом Дмитрий не стал говорить, сославшись на то, что это не в его компетенции. Намёк был понятен.

Тихий стук в дверь обозначил прибытие посетителей. Секретарь уже был отпущен домой, но император и так знал, кто к нему пожаловал. Сам вызывал, да и возможность посещать его так поздно имели только двое из всех его подчинённых. Только Аксаков и Мережковский, двое самых доверенных и старых друзей. Ещё был Алексей Меньшиков, но тот сейчас был занят. Присмотром за парочкой шустрых ребятишек, которые скрылись в охотничьем доме. Император усмехнулся, представляя, какую головную боль соорудил Алексею. Интересно, что же старый друг вынюхает?

− Ваше Императорское Величество, простите за задержку. — Аксаков вежливо поклонился. Мережковский также поприветствовал своего государя. У обоих в руках были пухлые папки. Что-то успели нарыть по свежим следам старые ищейки.

− Садитесь. В ногах всё равно правды нет, − император отошёл от окна и устроился в любимом удобном кресле за большим рабочим столом. — Начнём с вас, Сергей Николаевич!

− Слушаюсь, Государь.

Глава Имперского Корпуса Дознавателей, граф Аксаков был опытным сыскарём, раскрывшим достаточно заговоров и тайных интриг, чтобы его опасались даже весьма влиятельные люди в империи. Его Корпус часто упоминали шепотом и оглядываясь. Работу свою этот человек знал лучше кого бы то ни было. Аксаков раскрыл толстую папку и стал быстро и внятно докладывать. Его старый друг и конкурент Виктор Павлович Мережковский, глава Имперской Службы Безопасности, так же носивший титул графа, приготовился внимательно слушать и дополнять. Многие думали, что эти двое являются ярыми соперниками, возглавляя смежные службы, но на самом деле мужчин связывали узы давней и крепкой дружбы, остальное было лишь мишурой для чужих глаз.