– Спрашиваете! Конечно, даже звучит вкусно! Сколько стоит порция? – запахи у самой кассы дразнили так, что захлебнуться от прорезавшегося аппетита было проще простого. Чуть ли не пришлось утирать слюнки рукавом.
– Десять рублей. Подождите две минуты, – кивнула тётенька, когда я достал десятку. Ожидание вкусной еды подобно вечности. Нечто, с чем может потягаться только ожидание, когда туалет освободится. Прошу простить за такое сравнение, но понять его сможет каждый.
Ждать дольше обозначенного времени мне не пришлось. Женщина выдала на белой одноразовой тарелке три блинчика. Таких здоровых, что выйдет не перекус, а полноценный приём пищи.
– Спасибо вам большое! – только я взял тарелку и собирался отойти к столикам, как тётенька поинтересовалась:
– Молодой человек, вы не против покушать в компании?
Я пожал плечами. Вообще не люблю сидеть с кем-то в закусочных, но раз уж всё равно надо скоротать ближайший час…
– Почему бы и нет? – улыбнулся ей, и продавщица тут же просияла окончательно. Да, видать ей тут совсем скучно, раз уж она с посетителями готова разделить трапезу. Или просто на мою внешность клюнула? Нет, надо перестать думать как пубертатный подросток. Всё-таки мне не пятнадцать лет. Второй раз в жизни как.
Женщина села со мной, как только приготовила ещё одну порцию блинчиков. На этот раз со сгущёнкой. Да ещё и принесла пару стаканчиков чая.
– Приятного вам аппетита, – я сам тут же вгрызся в свою порцию, от которой шёл ароматный пар.
– И вам того же. Угощайтесь, – подвинула она ко мне один из стаканчиков.
– Благодарю.
Покушали молча, слушая объявление диспетчера. Первой наше безмолвие нарушила блинщица:
– Кого встречаете?
– Сестру. Должна скоро на «Синкансэне» приехать, – ответил я, потягивая чай. Какая-то дешёвая бурда. Это даже не чай, а какая-то пыль с кенийских дорог. Благо в кипятке вкус особо не чувствуется. Надо побыстрее допить.
– С Дальнего Востока, получается? Путь неблизкий! А вообще, здорово иметь родственников по всей стране. У меня вот тоже сестра есть, во Владивостоке живёт. Всё никак не свидимся с ней… – как прорвало. Этой женщине слушатель нужен, а не собеседник! Дождавшись, пока поток информации о родне ещё и на Кавказе, и в Польше, ещё бог знает где, я уточнил:
– Вот как. А моя сестра японка. Знатная какая-то, раз слуги есть, – пожал я плечами, и тётенька ненадолго замолчала. Похвастаться тем же она явно не могла. Недолог был момент затишья. Блинщица с некоторым подозрением спросила:
– А как зовут вашу сестру?
Полез доставать из кармана свернутый вчетверо листок. Отец всё же перед уходом решил не полагаться на мою память, всё записал. Имена, номер вагона, точное время прибытия. Разобрав корявый почерк, почитал:
– Фудзисава... нет, Фудзивара Хана. Вот.
Тётенька недоверчиво отодвинулась. С чего бы это? Странная какая-то реакция.
– Что-то не так? – уточнил я на всякий случай. Блинщица помотала головой, похлопала глазами, а затем медовым голосом ответила, поправляя русые кудри:
– Всё так. Интересно, должно быть, иметь таких родственников, – подёргала она себя за маленькую золотую серёжку.
Уточнить, каких именно родственников, я не стал. Решил подумать сам. Интересно скорее то, что об этой родне не знали ни я, ни мои младшие брат и сёстры. А тут вдруг объявились. Надо будет спросить отца и мать, почему так вышло.
Раздался в очередной раз звон перед объявлением диспетчера. Женский голос с нотками как у робота оповестил:
– Скорый поезд «Росиа Синкансэн» прибывает на первый путь, к первой платформе через пять минут. Стоянка поезда продлится три минуты.
Я встал из-за стола, кивнул своей собеседнице:
– Спасибо вам за компанию, но мне пора идти.
– Пока-пока, – помахала она мне вслед своей пухлой ручкой.
После некоторой духоты в помещении уличная прохлада была приятной, словно запах цветущей сирени. Несмотря даже на то, что в воздухе висели типичные для железнодорожных вокзалов запахи. Не то отработанное горючее, не то ещё что-то. Почему-то, несмотря на всю очевидную вредность и техногенность, я его обожал. Ещё в прошлой жизни. В этом запахе чувствовались скорые открытия, убаюкивающее покачивание вагона на ближайшие часы и многое другое. Какие-то глубинные, скрытые эмоции из детства, не иначе.
Глядя с платформы на восточное направление путей, я увидел первые лучи солнца, пробивающиеся из-за невысоких зданий. Вторя светилу, в глаза ударили в фары «Росиа Синкансэн», на всех парах мчащегося к вокзалу.