– Ага, а к Его Высочеству вы случаем на доклад не пойдёте? Идите отсюда, не мешайте работать.
– Нехорошо это – отказывать будущему хозяину, – попытался я ещё раз надавить на повара, но тот вполне уверенно дал мне от ворот поворот.
– Вот как будете хозяином здесь – тогда и тащите с кухни, что захотите. А пока чешите в столовую… ишь, выискался ещё один граф…
Хану такое отношение возмутило, и она собиралась было, как умеет, прикрикнуть на позволяющего себе лишнего простолюдина. Но я остановил её, положив руку на плечо:
– Не будем лезть в бутылку. Пойдём в столовую, а то я от голода сейчас опять сознание потеряю.
Японка еле сдержала поднявшуюся в её груди волну возмущения и, с шумом выдохнув, молча повела меня до столовой. Похоже, она времени даром не теряла, и изучила дом, пока я лежал в отключке. Лишь потом, порядком уставшая, пришла ко мне в комнату.
Пока мы вновь шли по коридорам особняка, переполненным людьми, снующими туда-сюда по своим делам, я спросил у Фудзивары:
– Хана, а ты случаем не знаешь, где мои отец и сестра? Что-то я их не вижу, с ними всё в порядке?
– У них всё хорошо, – надо же, она всё-таки знает. А я-то задал вопрос без особой уверенности получить ответ: – Дядя Андрей сейчас охраняет нас вместе с другими. А Лена, когда я видела её в последний раз, пыталась призвать ангела-фамильяра.
Я даже присвистнул. Вот уж чего не ожидал от своей сестрички, так это такого рвения в бой. Ведь иначе зачем ей ангел? Незачем, кроме как ради желания отомстить. Хорошая новость, я уже было начал бояться, что смерть близких её раздавит. Да и за отца стало спокойнее. Он хоть и в смертельной опасности сейчас, но хотя бы не разъедает себя сам изнутри, гадая, мог бы он что-то изменить или же нет в прошлую ночь. Не мог бы, он отлично это знает, и оттого ему могло быть ещё хуже. Мало что может быть тяжелее для мужчины, чем понимание, что он не может постоять за себя и свою семью.
– Кстати, а где это она призывала фамильяра? И что там делала ты? – задал я Хане вопрос, от которого она смутилась, и притом довольно сильно. Взгляд её упёрся в ноги, словно бы она внимательно смотрела, куда наступает. Но я-то видел, что она старательно прячет глаза. Ей отчего-то было стыдно за себя.
– Я… и не только я, но ещё и А… Ако с Юко, и все остальные… мы пытались призвать фамильяров, – то и дело запинаясь и оговариваясь, она всё же рассказала беспокоящие её вещи. Понятно, что ничего у них не вышло, иначе бы не было причин себя так вести.
– И что именно у вас пошло не так? – девушка подскочила, словно ужаленная, и посмотрела на меня полным обиды взглядом.
– Почему это у нас? И девочки справились, и ребята… а я… я… – понятно. Вот в чём причина. Все смогли, а она нет. Должно быть, очень обидно, когда ты, хозяйка и пример для подражания во всём для своих подчинённых, вдруг оказываешься в чём-то хуже, чем они. Японка едва ли не плакала от обиды. Надо бы хоть как-то отвлечь её – не хватало мне ещё успокаивать взрослую девушку. Вспомнилась Ульянка и один из моих последних разговоров с ней. Да, в чём-то девушки совсем как дети, и иногда к ним нужно применять те же уловки.
– Слушай, Хана. А правда, что ты рисуешь мангу для взрослых?
Фудзивара моментально покраснела до кончиков ушей. Не осталось даже и намёка на слёзы. Хех, хорошо, что сработало.
– П-п-почему ты вдруг это спрашиваешь? А?! – глаза японки метались, словно две птички в клетках. Меня это отчего-то сильно рассмешило: – Чего ты так хихикаешь?
– Да просто кое-кто мне сказал, вот мне и вспомнилось сейчас. Давно спросить хотел, – Хана схватила меня за грудки. Прямо как княжна когда-то. Только у моей сестры сил гораздо меньше, и припереть себя к стенке, как в тот раз, я не дал.
– Это Ако, да? Это она тебе рассказала? – сама себя выдала с головой. А могла бы начать отнекиваться. Может, тогда бы я ещё и поверил. Но уж точно не теперь.
– Так значит рисуешь?
Японка опустила глаза, поняв, что она прокололась, и теперь обмануть меня никак не сможет.
– Рисую. И что теперь?
В душе девушки струной натянулся страх, что я посчитаю её какой-то неправильной и вообще недостойной общения особой. Хорошая подсказка от моей способности смотреть прямо в душу, но я бы и без неё вёл себя так, а не иначе:
– Хорошо же. Покажешь как-нибудь?
Всё напряжение, что было внутри Ханы, исчезло в один миг. На его место пришло смущение. Краска залила её всю с головы до пят. Кажется, я даже мог расслышать, как неистово колотиться её сердце.