А когда молодые люди возвращались из райкома домой, Евгений сказал им почти восторженно:
— Знаете, ребята, это чертовски интересно! Оказывается, там и смелость, и смекалка требуется.
— А что ты нас-то агитируешь? — иронически заметил один из приятелей. — Взял бы и собственной персоной пополнил ряды блюстителей порядка!
Остальные дружно и даже, как показалось Евгению, издевательски расхохотались. Это окончательно возмутило Алехина и он воскликнул:
— Хорошо! Идите, учитесь на докторов и инженеров, которых и без вас хватает. А я пойду туда, где тоже нужны грамотные и смелые люди.
И он пошел. И не на другой день, а тотчас же, хотя приятели его были уверены, что это всего лишь эффектная демонстрация. Они не сомневались, что у дверей райкома он «одумается». Но Евгений Алехин не «одумался». Он попросил у инструктора райкома чистый лист бумаги и тут же написал заявление о своем желании поступить в милицейскую школу.
Почти незаметно пролетели годы учебы, а когда после выпуска из школы Евгений пришел домой в милицейской форме, отец не без ехидства спросил его:
— Будешь, значит, щеголять теперь в этом роскошном мундире?
— Должен огорчить тебя, папа, — спокойно ответил ему на это Евгений, — почти не придется.
— Тогда как же? В штатском костюмчике?
— В штатском. Работа наша не требует блеска. Чем скромнее, тем полезнее для дела.
— Ну и ну, — пробурчал отец, как всякий кавалерист, любивший во всем блеск и красоту. — Скромненькая у тебя профессия, ничего не скажешь. Еще поскромнее моей, пожалуй, — добавил он, усмехаясь.
Но вот теперь, когда Евгений немного успокоился после всего пережитого за этот вечер, ему захотелось вдруг немного похвастаться перед отцом.
— Скажи-ка мне, папа, — обратился он к отцу, — предлагали ли тебе когда-нибудь взятку?
У отца от удивления расширились глаза:
— Что за вопрос нелепый?
— Ну, а все-таки? — настаивал Евгений.
Отец отложил газету и задумался.
— Помнится, был такой случай, — ответил он, наконец, сосредоточенно поглаживая лысину, аккуратно прикрытую заческу эту называл он в шутку «внутренним займом». — Но я тому мерзавцу чуть по физиономии тогда не заехал.
— Ну, а сколько же он предлагал тебе?
Отец смущенно улыбнулся:
— Сумма-то огромная была. Тысяч, кажется, пять, если не больше…
— А ведь ты мне об этом не рассказывал никогда, Ваня, — укоризненно проговорила Анна Емельяновна.
— Не всякую же пакость тебе рассказывать, — последовал ответ.
— Ну, а сто тысяч тебе никогда не предлагали? — спросил Евгений.
— Сто тысяч? — удивился отец. — Ну, знаешь, ли, милый мой, моя скромная персона не удостаивалась еще такой чести. К чему вы это, однако?
— Да у нас тут одному оперативному уполномоченному предлагали сегодня такую сумму, — равнодушным тоном ответил Евгений, возвращаясь в свою комнату.
— Ну и ну, — пробурчал пораженный Иван Сергеевич. — Сколько же эти мерзавцы воровать должны, если такие взятки в состоянии давать?..
Утром, когда Евгений собрался на работу, Анна Емельяновна вынула из почтового ящика письмо. Евгений внимательно осмотрел конверт. Адрес был напечатан на машинке. На конверте не было ни одного почтового штемпеля, значит письмо пришло не по почте.
На ощупь конверт оказался жестким. Похоже было, что в нем лежала какая-то плотная бумага. А когда Евгений надорвал его, на стол выпала фотография. На ней была запечатлена вчерашняя сцена в Сокольническом парке. На оборотной стороне фотографии Алехин прочел:
«Вы уже взяли у нас пять тысяч. Остальные можете получить сегодня в тот же час на том же месте».
— Ну и мерзавцы! — почти простонал Евгений.
«Интересно, как отнесется ко всему этому происшествию майор Миронов, — уныло думал он дорогой, — как посмотрит на это Волков? Пожалуй, нужно было посоветоваться с ними, прежде чем идти на свидание с Ленским. Да, но я ведь предполагал совсем иной характер этого свидания…».
Старший оперативный уполномоченный майор Миронов уже сидел за своим столом, когда лейтенант Алехин вошел в комнату. Майор внимательно читал что-то, и сухое с острыми чертами лицо его было сосредоточено. На приветствие Евгения он лишь кивнул слегка, не отрываясь от бумаг, разложенных на столе.
«Видно, очень серьезным делом занят», — решил Алехин, соображая, когда же лучше рассказать ему о вчерашнем происшествии.
С первого дня знакомства с майором Евгений побаивался его. Никогда не задавал ему посторонних вопросов. Разговор у них был всегда предельно лаконичным. Евгению подумалось даже однажды: «Может быть это и к лучшему — научусь, по крайней мере, излагать свои мысли кратко…»