— Но позвольте, — возразил Алехин. — Такую подделку легко ведь установить. Достаточно для этого произвести учет товаров в палатке Пивницкого, как сразу же все станет ясно.
— Вы так думаете? — рассмеялся Миронов. — В том-то и дело, что не имей мы теперь копии подлинной накладной, никакая ревизия ничего бы нам не дала. Что бы мы там обнаружили? Триста пар резиновой обуви. Двести только что привезенных и сто оставшихся от первой партии. А где документы на них? Пожалуйста, предъявят вам и документы. На оставшуюся сотню покажут новую накладную, а на только что привезенные двести пар — старую на точно такое же количество. У Пивницкого нет ведь никаких отчетных документов за уже проданные сто пар, пока он не сдал вырученных денег. А теперь он и сдавать их не станет, а преспокойно положит в карман, выдав, конечно, львиную долю Красовскому. Операция эта носит у них название «очков» или «на свободное место».
— Но для полной уверенности в том, что Пивницкий осуществит операцию «на свободное место» нужно ведь узнать, встретится он сегодня с Красовским или нет? — заметил Алехин.
— Об этом нам доложат Ястребов и Яценко.
— А Тихонов разве не пригодится? Тихонов нас не подведет, — упрямо повторил Алехин.
— Будем надеяться, — усмехнулся Миронов.
На следующий день утром подполковник Волков снова собрал у себя оперативную группу майора Миронова.
— На наш запрос получены из Одессы весьма любопытные сведения о Красовском. Оказывается, в бытность свою в Одессе, кроме прочих мошеннических операций, он спекулировал брильянтами и был известен на черном рынке под кличкой «Регент». И вот еще что удалось узнать: совсем недавно Красовский снова связался с одним из одесских спекулянтов драгоценностями, пытаясь приобрести у него брильянты на очень крупную сумму. Переговоры об этом вел по его поручению Аркадий, ездивший в прошлом месяце в Одессу в служебную командировку. Выяснилось же все это по той причине, что спекулянт драгоценностями Беня Швец, известный в Одессе под кличкой «Герцог», несколько дней назад арестован одесской милицией.
— Ох, не нравится мне все это, — вздохнул Миронов, — всю музыку они нам могут испортить арестом «Герцога». Нужно было бы повременить…
— Кто же знал, что Красовский с ним связан? Ну, да и вообще поздно об этом теперь говорить. Что же следует, однако, из сообщения одесской милиции? Красовский снова собирается обратить свои деньги в драгоценности, с тем, видимо, чтобы запрятать их в тайник. — Волков потер бритую голову и, помолчав немного, продолжал: — Арест «Герцога» действительно, может их насторожить. Нам теперь особенно нужно торопиться: весьма возможно, что Красовский рискнет покупать брильянты и в Москве через подставных лиц. Нужно взять под наблюдение все ювелирные магазины. Вот о чем я хотел поставить вас в известность. А теперь — за работу!
Собрав помощников, Миронов приказал Алехину:
— Поезжайте-ка на Привокзальную улицу, Евгений Иванович. Там живет Бедарев, приносивший в комиссионный магазин машинку Красовского. Поинтересуйтесь, чем он занимается. Имею сведения, что он пьянствует в последнее время.
Алехин тотчас же выехал. В домоуправлении он узнал, что вчера вечером Бедарев заявил об утере паспорта и пенсионной книжки управдому, и тот посоветовал ему написать заявление начальнику паспортного стола.
Это родило у Алехина неожиданную мысль: «А что, если и паспорт и пенсионная книжка Бедарева понадобились Красовскому?»
По дороге в управление смутная догадка превратилась в убеждение, и Евгений решил возможно скорее сообщить свои соображения Миронову. Майора, однако, в управлении не оказалось. Он все эти дни тщательно изучал технологию производства Березовской фабрики и уехал теперь на консультацию к инженерам и химикам завода «Красный богатырь». Алехину же поведение Бедарева казалось настолько подозрительным, что он поспешил к подполковнику Волкову.
Василий Андреевич, вопреки ожиданию Евгения, выслушал его довольно спокойно. Алехину показалось даже, что он не разделяет его подозрений.
— Но как же так, Василий Андреевич! — горячо воскликнул Евгений. — Посудите сами: возраст у Красовского и Бедарева почти один и тот же, а то, что Бедарев уроженец маленького поселка на Дальнем Востоке — тоже ведь ему наруку. Может пригодиться Красовскому и то обстоятельство, что Бедарев пенсионер.
— Я не оспариваю вовсе твоих доводов. Что ты на меня так набросился? — рассмеялся Волков.
На самом же деле доводы Евгения казались Василию Андреевичу довольно зыбкими. Но уже одно то обстоятельство, что Алехин самостоятельно делал обобщения и строил догадки, радовало его.
— Видишь ли, Женя, — помолчав немного, заметил Волков, — доводы твои, конечно, существенны. Но не нужно забывать при этом, что мы имеем дело с человеком очень осторожным и неглупым.
— Но ведь в критических обстоятельствах он может воспользоваться паспортом Бедарева? — спросил Алехин.
— И это возможно.
Домой в этот день Евгений возвратился поздно. Его дожидался Анатолий Тихонов.
— Ну, что? — набросился на него Евгений. — Удалось что-нибудь? Да не тяни же ты, по глазам вижу, что удалось!
— Удалось, удалось, — весело проговорил Тихонов. — Сегодня коршун наш, главный бухгалтер Карбованцев, не вышел на работу, заболел. Я стал почти полным хозяином в бухгалтерии.
— Ну, и что же ты сфотографировал? — нетерпеливо спросил Евгений.
— Все, что под руку попадало и, между прочим, самый последний документ — накладную на продукцию нашей фабрики, недавно отпущенную Пивницкому. В общем, всю пленку израсходовал.
Алехин тут же позвонил Миронову на дом.
— Алехин вас беспокоит, Михаил Ильич, — взволнованно проговорил он. — Толя сейчас у меня. Он выполнил ваше задание. Привез кое-что… — Евгений говорил сбивчиво. Волновался же он от торжества за Толю, который не подвел и сделал все, что ему поручили.
— Ну, что же, если он, действительно, привез то, что нам нужно — отвезите это тотчас же в фотолабораторию, — ответил Миронов.
На следующий день Алехин пришел в управление без четверти десять, однако Миронова, обычно являющегося на работу рано, в отделе не было. Не пришел он и в десять часов. В начале одиннадцатого в комнату зашел Василий Андреевич Волков.
— Ты что сидишь такой кислый? — весело спросил он Алехина. — Удивляешься, что Миронова все еще нет?
— Не тому удивляюсь, что его нет, — уныло отозвался Евгений, — а тому, что он не интересуется документами, добытыми Тихоновым.
— Плохо ты его еще знаешь, Женя, — улыбнулся Волков. — Он ведь прикидывается только равнодушным. Ты вот, например, когда сегодня пришел на работу?
— Без четверти десять.
— Ну, а он в восемь. Да и ночью несколько раз звонил в фотолабораторию. Мне тоже покоя не давал, просил поторопить лаборантов проявить и отпечатать к утру пленку Тихонова. А ты говоришь — равнодушный.
— Не знал же я этого, Василий Андреевич, — смутился Алехин. — Впечатление такое создавалось…
Торопливым шагом вошел майор Миронов. В руках его были мокрые фотокопии различных накладных и несколько кусков фотопленки. Он аккуратно разложил их на столе. Вид у него при этом был сосредоточенный и невозмутимый.
— Ну, чем удивишь нас, Михаил Ильич? — оживленно спросил Волков, наклоняясь над фотографиями.
Миронов подал подполковнику два куска фотопленки.
— Это, так сказать, фотоварианты накладной, по которой Пивницкий позавчера получил товар с Березовской фабрики ширпотреба. На первой пленке — отпечаток, полученный мною при проверке документов Пивницкого. На второй — фотокопии с накладной, оставшейся в конторе фабрики.