У каждого свои места обетованные.
- Всё началось со встречи с чернокнижником. Хотя постойте. Скорей всего, всё началось с видений или вернее сказать, с одного из них.- высказал свое предположение рассказчик.
У каждого свои места обетованные.
- Земля обетованная , может быть только необитаемой! – бросил свой, подкрепленный жизненной практикой завет потомкам, проговорившийся после долгого своего молчания, основатель клуба одиночек, в быту называемым Бельведерским , первый глобальный предиктор Робинзон.
- Обетованная , происходит от слова обет что ли ? – глядя на эту вывеску с этим откровением Робинзона , висящую поверх импровизированной трибуны для выступлений, едва слышно задался вопросом один из 22-ух находящихся в этом клубном зале иерофантов и пока еще, в отличие от своих собратьев по проведению в жизнь ими же предначертанных замыслов, обладающий возможностью слушать, и при этом не только свой голос.
- Я бы сказал, от слова обед, что несомненно более приятнее.- в ответ ему усмехнулся обладатель острого слуха, сидящий рядом с ним внушительного вида его собрат по их жреческому делу, чей рот на одно мгновение оказался свободным от пищи, что правда спустя это мгновенно сказанное слово было исправлено, и этот не терпящий пустот собрат, вновь принялся внимать своему голосу, доносящемуся из глубин его желудка и требующего для себя основательных жертвоприношений. Что опять же, не прошло мимо ушей того первого, умеющего слышать иерофанта , что надо заметить в данном случае, где громкое чавканье и сопровождающий все уминательные действия внушительного собрата, хрустящий треск за ушами, было даже очень трудно не услышать, что в свою очередь, вызвало свой желчный отклик в нем, посчитавшим что его собрат дело говорит, и что и ему пора отдать свое жертвенное должное своему столу(ведь, если вовремя не уделишь внимания столу, то тогда придется отдавать свое требующее натужного или еще какого внимания стулу).
В общем, как это и всегда происходило при этих столь необходимых и своевременных заседаниях Бельведерского клуба, и на этот раз все шло по своей накатанной стезе, где все собравшиеся, дабы не сильно утомлять своих соклубных собратьев, для начала принялись утолять себя, после чего они утомившись, и уже на полный желудок, были не столь кровожадно требовательны к своим инстинктам, требующих от них все новых и новых поглощений. Впрочем, когда все друг друга отлично знают и не только в лицо, то это с одной стороны имеет свои приятности, где не стесняясь себе можно в любых планах позволить очень многое и даже иногда, чисто для пробы и слегка малое, тогда как с другой, правда все с той же знакомой стороны, где информированность присутствующих лиц друг от друге не ограничивается только одними рамками дозволенного, и где именно не поверхностные знания, являясь обоснованием вашего здесь присутствия, и где ваше умение влезть без мыла в особо потаенные места обеспечивают вашу компетентность и выживаемость , и все это вместе взятое, не просто находит отражение, а навсегда запечатлевается на этих, облагороженных трудами пластических хирургов и украшенных не слезающими хищными улыбками физиономиях , которые уже сами до осточертения, терпеть не могут видеть все эти противные рожи своих соклубников, в междусобойчике называемые иерофантами.
Ну, а для того чтобы все эти противные виды соклубников, не сбивали уже других иерофантов со своей такой зрелой мысли, требовалось организовать особые условия для их встречи. Ведь их эти, хоть и редкие встречи со своей подковерной деятельностью, налагали на них свой довлеющий на них паласный отпечаток, что при встрече грозило вылиться в свое сбивчивое желание иерофанта, каким-нибудь ненарочным местом задеть своего собрата по клубу , что в свою очередь грозило глобальными катаклизмами этой лысой башке собрата, который своей оголтелой риторикой окончательно всех достал, что уже в ответ могло принести повышение ставок, где даже принудительная, с помощью дырявого носка лысого собрата эмиссия, не смогла бы заткнуть визгливый рот того первого, начавшего такую, кровь из носа, дискуссию с лысым иерофантом. После чего, конечно же никто не сможет усидеть на месте и подключившись к этой дискуссии начнет всецело поглощаться или сливаться, отчего мировые биржи начинает не по детски лихорадить, а индекс Доу, с кем очень потрясно столкнулся лбом Джонсон, впадает в продолжительную депрессию, отчего вслед и все рынки начинают гнать свою рецессивную волну.