Теперь-то все как положено?
Теперь-то она нормальная?
--...Что, ушел твой? - Ехидно спрашивает бабушка. - А я говорила, говорила: нельзя чужого мужика увести! Как Живица рассудит, так и будет, а спорить с Богами - только жизню себе ломать!
Мама кривит губы, но молчит. Не плачет.
-- Ты сваха, Келина. - Выплевывает бабушка, и мама вздрагивает, как от удара. - Если не судьба быть невестой, так смирись! Знай свое место.
Лина тихонько отступает назад, в тень, не вовремя она вышла...
У Лины больше нет отца. Ей легче думать, что он умер.
-- Еще и девка твоя. Вся в тебя, порченая! Это тебя Боги наказали, так и знай! За твое самодурство!
И бабушки тоже.
Когда Талина видит Пекха, у нее быстро-быстро бьется сердце.
Ей сложно с ним говорить. Кажется, что она сейчас скажет глупость. Что у нее какой-то не тот голос, не те интонации. Когда она смотрит на него, она теряет дар речи...
Но он всегда внимательно слушает, пока она, потупившись, мучительно подбирает слова.
Он красивый. Сильный. На него можно положиться.
У его отца собственный дом в квартале некромантов. Пекх будет работать на Ведомство: хорошая, почетная работа.
Маме он тоже нравится.
Но мама говорит не торопиться. Потому что Пекх предназначен не Талине, а кому-то другому, кого даже не знает. Когда она так говорит, Талине хочется закричать.
Кому угодно можно ошибаться. Сходиться, расходиться. Влюбляться, не задумываясь о последствиях. Расставаться.
Талина - сваха.
Она не имеет права. Ее ошибка - чья-то сломанная жизнь. Чьи-то не рожденные дети. Талина хорошая сваха, и она может назвать последствия своих ошибок по именам, которые никогда не будут даны.
Очень жаль, что она не счетная машинка с прогнозами. Она человек, у нее есть эмоции. Желания. Ей надоело их подавлять. Она устала стараться быть хорошей девочкой. Она всю жизнь жила по правилам, которые были придуманы задолго до ее рождения. Она устала подчиняться, она устала жертвовать собой во имя кого-то, с кем даже не знакома.
Когда Пекх видит Талину, в нем закипает гремучая смесь ответственности, снисходительной заботы, вежливого интереса, участия...
Она всего лишь чуть-чуть сдвигает баланс: на это хватает даже ее ущербной эмпатии.
Она признается - ей не страшно. Она знает, что сделала, как надо.
Хорошая сваха всегда уверена в результате.
Бабка узнала. Кто ей рассказал? Талине все равно.
Бабка долго, долго орет, брызжа слюной. Про то, что Талина - дрянь, вся в мать. Что позорит честное имя рода. Что предала свой дар.
Талина молчит. Слова отскакивают от нее, как горох, пустые, бессмысленные.
Наконец мама прогоняет бабку. Впервые за долгое время решается дать ей отпор.
"Ты особенная, Линочка", -- шепчет мама горячо, и Талине на плечо падают слезы, -- "У тебя все получится, я верю, пусть у тебя все получится".
Мама целует ее в обе щеки, больно цепляется за плечи. "Когда свадьба?" "Как давно вы..?" и прочее, прочее, прочее...
Она гордится своей золотой, особенной девочкой.
Впервые за долгие годы мама снова верит в свою Линочку.
Она не особенная.
Растущий в животе ребенок что-то в ней сломал.
Талине все сложнее просчитывать будущее. Она надеется, что Пекх все еще любит ее: она больше его не чувствует.
Она как будто ослепла и оглохла.
Талина надеется, что будет девочка.
Рождается Ярт.
Он забрал у нее последние крохи дара.
Так устала.
Ярт и та девочка..?
Она не позволит им совершить ошибки.
Она еще что-то может, она справится. На нее снизошло что-то вроде озарения и она знает, что должна сделать, чтобы они точно сошлись: интуиция - все, что оставил ей последний, нежеланный, нелюбимый ребенок. Она способна, способна, способнаспособнаспособна...
Он умрет в детском кризисе?
Как... нормальный?
-- Я не хочу этого знать, я не хочу, я не хочу! - Взвыл Варт.
Юлга моментально отпустила Ярта, обняла Варта, тот уткнулся ей в макушку и продолжил свой уже нечленораздельный вой.
Затем отстранился, всмотрелся в ее лицо.
-- Что? - Как можно мягче спросила Юлга.
Она лихорадочно вспоминала инструкции, как вести себя с людьми в состоянии шока. Кажется, там было про ровный тон, и что нужно обязательно сопровождать слова жестами, если в истерике - дать пощечину...
-- Ты же можешь это стереть? - Спросил Варт на удивление спокойным тоном.
-- Я не буду это стирать. - Ответила Юлга, выворачиваясь из его рук.
-- Ты можешь.
-- Я. - Юлга показала на себя. - Не. - Отрицательно покачала головой. - Буду.
-- Сотри.
Юлга размахнулась. Она была уверена, что Варт перехватит ее руку, но он даже не шевельнулся, не попытался увернуться. Пощечина получилось звонкой, хлесткой, ладонь разболелась тут же.
-- Нет.
В ушах у нее шумело все громче, во рту появился поганый кисловатый привкус, громко, гулко, быстро забилось сердце. В глазах потемнело. Она пошатнулась; Ярт аккуратно подцепил ее под локоть и усадил на диван.
-- Варт. - Распорядился Ярт, -- Мухой на кухню, сладкого ей принеси. Можешь поплакать по дороге, но не задерживайся.
Его ладонь приятно холодила лоб. Очень скоро ей полегчало: наверное, он применил Силу.
-- Ты раньше так делала? - Обеспокоенно спросил Ярт.
-- Нет. Но Варт... рядом с Вартом я становлюсь сильнее.
-- Она была талантлива, правда? - Улыбнулся Ярт. - Спасибо.
-- Ты позволил мне это сделать. - Юлга зябко передернула плечами, Ярт сказал "была" так легко... - Позволил тебя остановить, позволил потащить с собой в воспоминания. Если бы ты сопротивлялся, я бы не справилась.
-- Только Варту не говори. Тс-с-с, секретики-секретики. - Ярт приложил палец к губам. - Невесточка, ты молодец. Я действительно хотел уйти, не прощаясь, но ты меня убедила - думаю, Варта тоже.
-- А тебе не страшно?
-- Что? Почему должно быть страшно? - Удивился Ярт.
-- Ну, в Тьене у тебя уйма знакомых, теплое местечко в больнице, о твоей научной работе знают... Тебя знают. У тебя здесь... семья, друзья. Тебе не страшно уезжать в Хаш? Ты же... насовсем. А там... новое место, маленький городок, ни оборудования, ни связей, ничего...
Юлга гадала, будет ли Ярт серьезен или отшутится. Почему-то ей это казалось важным, хотя в общих чертах ответ она могла предугадать.
-- У меня и там семья. Связи... Я часто туда ездил и когда учился. Я знал, что перееду и подготовился. Мы ждали, пока я получу лицензию... Да, не столица, но Живица, помнится, в подземное царство переселилась? Или неудачный пример? Не разбираюсь я в сахарных переложениях легенд для малолеток. Как там вас сейчас учат?
Юлга беззлобно ткнула его в бок.
-- А Яльсу ты в столицу перевести не можешь? "Сказка о Фениксе", да?
Варт вошел в комнату и тихо сел на диван по другую сторону от Юлги. Молча сунул ей шоколадку, отвернулся.
-- Угадала. Самое страшное, что это моя вина. Думаю, ты знаешь: у тебя просто-таки талант тыкать людей в ошибки молодости.
-- Нет. - Покачала головой Юлга и вгрызлась в шоколадку, -- Рафкажи.
-- Я порекомендовал ее Тянно. - Просто сказал Ярт. - Я зашел к ней и сказал: "Моя жена -- внучка Яо". И все. Фольклористы поколения Тянно знали это имя. Мне пришлось хоршенько в этом покопаться, чтобы вот так вот блистательно явиться и не показаться нахальным малолеткой... Вариантов было несколько, я выбрал этот. Что не сделаешь, лишь бы после выпуска жена осталась с тобой, а не уехала по распределению куда-нибудь к Окосу в Хаш.
Варт закашлялся. Юлга ткнула его локтем, но и сама невольно улыбнулась, хотя, если задуматься, шутка была не такая уж смешная.
-- Потом Яле это вышло боком. Когда копали по поводу сборника... -- Он вопросительно глянул на Юлгу, та кивнула, она понимает, о чем он, -- Всплыло и имя Яо - если бы я тогда, в разговоре с Тянно, его не упомянул, не докопались бы, не связали... у них имена родов разные, а с этими документами на опеку все совсем запуталось, и еще Яля замуж вышла... Согласно заключению экспертизы, дом тогда рухнул из-за ребенка, не справившегося с силой. Огневик. - Ярт развел руками. -- Когда родители Яли погибли, Яо оставила свою работу в ОГРУ, переехала в Тьен и взяла над ней опеку. Старалась сохранить ей прежний уровень жизни. Яля осталась в той же школе, где ее могли поддержать старые друзья, в том же доме... проблема была в том, что за школу надо платить, да и жилье в Тьене подороже, чем в Орехене. Денег, полученных от продажи орехенской квартиры, надолго бы не хватило. И Яо стала нянечкой. Выбила патент на свой домашний детский сад и занималась этим вполне легально, денег хватало, ее хвалили, рекомендовали... Жалоб не было. Тот ребенок вообще, скорее всего, к Яо не ходил и сказок ее не слушал, но... -- Ярт повысил голос, -- кого это интересует, если есть такая отличная, тихая коза отпущения, которая вбила себе в дурью башку, что она и правда виновата! Все, чем она занималась - редактура! Запятые лишние доставляла! Она предупреждала Тянно, что есть моменты, которые могут спровоцировать, но Тянно - профессор! Конечно, она ее не слушала! - и добавил хрипло, -- Если бы она тогда не написала чистосердечное, я бы ее отбил... Если бы я смог ее убедить...