Горский просто остолбенел, когда несколько хлопцев и девчат, подхватив ведра с грязной водой, направились к нему. Они собираются облить его этой гадостью? Его костюм из парижского бутика? Он почувствовал, как на него накатывает приступ неудержимого истерического хохота. Так ему, дураку, и надо! Хотел острых ощущений? Получай сполна!
Алене не нужно было больше тащить его за руку, он сам осознал, что нужно бежать без оглядки, иначе… Они летели к дому бабы Нади со всех ног, не думая более ни о чем, кроме спасительного убежища.
– Успели, сладкие мои? – Баба Надя, улыбаясь, закрыла тяжелую дверь, протянула Сергею одежду: какие-то мягкие бесформенные штаны, рубашку с вышитым воротом. Не новые, но чистые, с запахом сушеных трав.
Переодеваясь, Сергей почему-то вспомнил предостережения Нины насчет ворожбы и колдовства. Ну нет! Под венец они его не затащат! Не хватало еще жениться на деревенщине неотесанной! Его аж в дрожь бросило от этой мысли. Он всегда сам придумывает сценарии развития событий, а все остальные только послушно исполняют предназначенные им роли. Если они обманутся в своих ожиданиях, что ж, это их вина. Он только расставляет ловушки, а уж попадаются в них те, кто клюнул на приманку. Не надо было…
Сергей злорадно улыбнулся про себя.
Неожиданно попав в дом бабы Нади, Сергей сначала почувствовал себя незваным гостем. Но потом… облачившись в чужую, незнакомо и приятно пахнущую одежду, он вдруг принял бесповоротное решение: пропустить чудом сохранившиеся первозданные «дикости» он ни в коем случае не хочет. Ни за что! Раз уж он попал сюда, то будет в самом сердце происходящего ритуала.
Сергей ни в чем больше не сомневался. Он здесь, чтобы испытать все сполна. Все, что выпадет ему в эту купальскую ночь. А там… будь что будет!
Он с интересом разглядывал деревенское жилище. Полы деревянные, чистые, покрытые плетеными и лоскутными дорожками, безо всяких современных ковров. На окнах повсюду вышитые занавески, горшки с цветущей геранью. Вдоль стен – сундуки и лавки, покрытые пестрыми накидками с бахромой, диван с высокой спинкой. Массивный стол с накрахмаленной скатертью, на столе – блюда с пирогами, глиняный ковш с ключевой водой.
Алена провела его по комнатам. В доме их оказалось несколько, и в каждой стоял шкаф, набитый добром. На стене в горнице – свадебные фотографии бабы Нади и ее мужа. В углу – красивые иконы в золоченых окладах, с серебряными лампадками.
В спальне Алены – большие плакаты с эстрадными звездами и голливудскими героями неприятно поразили его, резанув своей неуместностью. Как это баба Надя с ее домостроем допустила такое непотребство?
– Бабушка все время плюется, когда в мою комнату заходит, – словно прочитала его мысли Алена. – А мне нравится. Ну, давай, помоги мне!
Повсюду в ее спальне были разложены венки из цветов и трав.
– Ты знаешь, из каких цветов венки на Купалу плетутся? Смотри! Это рай-цветом величают, – она показала ему гроздья желтых цветочков. – А это – заря садовая. Красиво, правда? Обычное название – любисток. Между прочим, приворотное зелье именно из него варится.
– А это что? – Сергей показал на голубые цветы.
– Барвинок! Неужели даже этого не знаешь? Цветок долгой любви…
Болтать она была мастерица, но все на простые темы – сплетни всякие пересказывать или одежду обсуждать. А чем такого гостя развлечь? К счастью, бабушка Марфа их с Лидой с детства всякую траву отличать научила. Городским это интересно.
– Вот это знаешь, что такое? – Она поднесла к носу молодого человека венок из душистой желтоватой травы с мелкими листьями. – Иванов цвет!
– По-моему, это зверобой, – нерешительно протянул Горский. – Правильно! – обрадовалась Алена. – Ну, давай, складывай! Они расстелили на полу скатерть и начали складывать венки, которых оказалось слишком много. На холме у реки их уже ждали. Там горели огромные костры, поднимая к небу снопы искр. Все венки снесли в заранее вырытое и выстланное мятой и листьями папоротника углубление. Алена залезла туда и начала их раздавать. Если венок попадался мятый, это плохая примета, значит, его обладателя в будущем году ничего хорошего не ждет. Но никто не огорчался. Все были взволнованы, увлечены самим действием… Сергею казалось, что столетия повернули вспять, к древним языческим игрищам, к дыханию цветов и звезд, воды и огня, этих первозданных стихий сотворения. К таящейся на самом донышке души жажде смертного греха… проклятой и желанной. Алена завязывала кому-то глаза, девушки шептались, посмеивались украдкой. Все были в венках, пышных и ароматных, как сама купальская ночь. Началась игра: кто-то с колокольчиком убегал, а кто-то с завязанными глазами ловил его. Пойманную девушку разрешалось поцеловать. Половина хлопцев и девчат разбрелись кто куда, водили хороводы вокруг костров, пели: