Я больше не хотел стать пилотом. В то время я этого не осознавал, но оказалось, что в тот момент я нашел свое призвание.
Много лет спустя после того злополучного эксперимента с мячом для гольфа я снова оказался в офтальмологическом отделении. Я проходил мимо пациентов, лежащих на койках. Лица были забинтованы после операции, а родственники сидели рядом и держали своих близких за руки.
Одна из медсестер поздоровалась со мной.
– Спасибо, что пришли, – сказала она.
Я пришел повидаться с молодым человеком по имени Сэм и спросил:
– Удастся ли ему сохранить зрение?
Это звучало так знакомо.
– Врачи говорят, что да. – Она повела меня в конец отделения, где он ждал встречи со своими родителями. – Его оперировали вчера. В данный момент он все еще в бинтах.
– Каково ему находиться под наблюдением?
– Он кажется расстерянным, как будто это происходит не с ним.
– Он сам нанес себе эти травмы?
Она выразительно кивнула. Я последовал за ней к сестринскому посту и наблюдал, как она полезла в картотеку.
– Есть фотография, которую сделал его отец. Вам нужно ее увидеть.
Я смотрю на фотографию куска дерева, похожего на маленькую половицу, оторванную от стропил, с гвоздем на одном конце.
– Вот что он использовал. Он схватил эту деревяшку, чтобы забить гвоздь себе в глаз. Вокруг глазницы было несколько ран, но один удар угодил в само глазное яблоко. Полицейские привезли его сюда, точнее, они приехали с ним в машине скорой помощи. Потом он попытался уйти и начал цитировать нам Библию. Его сразу забрали на операцию, и мы позвонили вам.
Я кивнул.
– Хорошо. Почему была задействована полиция?
– Прежде чем нанести себе увечья, он напал на соседей. Он думал, что они пытаются убить его. – Медсестра открыла дверь в палату и сказала: – Я пригласила психиатра осмотреть вас. Это доктор Кейв.
Родители Сэма сидели по обе стороны от него, а у миссис Нельсон на коленях устроилась девочка. Я думаю, ей было около шести.
– Он что, ослепнет? – спросила девочка, как только я сел, и я увидел, как мать легонько похлопала ее по ноге в знак предостережения. Я предполагаю, что ей велели ничего не говорить и особенно не спрашивать, ослепнет ли ее старший брат.
– Не знаю, – ответил я. – Я пришел, чтобы выяснить, как и почему это произошло. А на твой вопрос ответят хирурги.
Сестра пациента задумчиво кивнула. Она была умной маленькой девочкой.
– Он что, сумасшедший?
Это замечательно! Ее родителям потребовалась бы не одна неделя, чтобы задать тот же вопрос вслух, а девочка сделала это сразу. Они, очевидно, обсуждали его поведение между собой. Мать не стала ее отчитывать, она просто слегка наклонилась вперед, и тогда я увидела, что мистер Нельсон тоже посмотрел на меня. Они были похожи на моих родителей, ловивших каждое слово врача, но пока у меня не было для них слов утешения.
Кто такой психиатр?
Можем ли мы доверять вам?
Будет ли Сэм в порядке?
Наш сын сошел с ума?
Вы ему поможете?
Что с ним будет?
Его привлекут к ответственности?
Даже Сэм на мгновение повернулся ко мне, но затем его внимание рассеялось, и я увидел, что он что-то бормочет себе под нос.
Куда я дел свой плащ?
Я посмотрел на девочку и почувствовал, как три пары глаз впились в меня. Он сумасшедший? Вот в чем был главный вопрос.
– Это зависит от того, что подразумевать под безумием, – обратился я к девочке. – В твоем возрасте я пытался разрезать мяч для гольфа пополам. Я хотел знать, что там внутри. Но мы так сильно сдавили его, что он выскочил из тисков и попал прямо в глаз моему брату. Папа сказал, что мы сошли с ума, но это было не безумие, а просто глупый поступок. – Я посмотрел на родителей Сэма. – Вопрос в том, почему он поранился, есть ли у него болезнь и как мы можем ему помочь? – Я снова повернулся к девочке. – Нам нужно выяснить, почему Сэм повредил себе глаз.
– А ваш брат потерял глаз? – сразу же спросила она.
– Нет, с ним все было в порядке.
Она выслушала мой ответ, повернулась обратно к матери и прижалась к ней головой.
– Хотите, я отведу ее погулять? – спросила миссис Нельсон, баюкая дочь.
– Я не возражаю против ее присутствия. Я буду рад, если она останется здесь с вами. Только вы периодически напоминайте ей, что она ни в чем не виновата, а то детям порой приходят в голову очень странные мысли.