— Булат, — из её губ вырывается моё отрезвляющее имя. — Б-больно.
Не делаю никаких ударов, стискивая зубы. Не хотел больно делать. Но, чёрт, она настолько тугая, что хрен тут обойдёшься без этого. Конечно, в неё такая дубинка войдёт. Если некоторые жаловались, что им некомфортно иногда из-за размеров, то Уле и подавно.
Поэтому успокаиваюсь, целую её, не отрывая рук от её тела. Вся в моих отпечатках и поцелуях. В моём запахе…
Блять.
Опять это пробуждает во мне маньяка.
Опрокидываю малышку на стол, хватаюсь за бёдра и медленно, но верно ускоряясь, погружаюсь в провинциалку.
Наконец-то! Дом не обвалился, меня не убили, а её не украли. И месячные не пошли. Чудесный день. Я хотел этого столько недель, а теперь отрываюсь на юном девственном теле.
Слежу за выражением её лица.
С каждой минутой меняется.
И уже через некоторое время член входит в неё, как нож в масло.
Её первые стоны ласкают слух. Как и её грудь, двигающаяся в такт ударов.
Чёрт. Не то. Слишком медленно, слишком нежно.
Не так хочу.
С трудом сдерживаю себя, чтобы не сорваться.
Но даже в таком темпе через минуту теряю голову.
В груди расплывается чувство удовольствия. Она — только моя.
Пока ещё не всецело, но скоро будет.
Совсем скоро…
— Я сейчас… — слабо выдыхает. Тянется пальчиками к своему клитору. Но я их перехватываю. Всё делаю сам.
Лицо провинциалки меняется моментально. Приоткрывает розовые губки и закрывает глаза, обмякнув на столе.
Блять.
Пиздец.
Ещё один оргазм.
Прилив возбуждения убивает меня на корню. И я, не выдержав, вколачиваюсь в неё. Неконтролируемо. Быстро. Словно от этого зависит моя жизнь.
И кончаю в свою малышку, помечая её, как и хотел.
Тяжело дышу не от усталости, а от чувств, захлестнувших меня с головой.
Не выдерживаю.
Наклоняюсь к её груди, снова облизываю и оставляю рядом с ареолой засос.
Моя. Теперь точно моя.
Выпрямляюсь, убираю светлые волосы с уставшего лица. Умничка. Вытерпела.
— Булат, — выдыхает, лёжа на столе без сил, — скажи, пожалуйста, что ты… сделал это не в меня.
Я улыбаюсь. Наклоняюсь в этот раз к её губам. Гипнотизирую её голубые, затуманенные похотью глаза. Мне предстоит испортить её больше. И у меня есть на это время.
Минимум месяц.
— Не беспокойся, — коротко целую её в губы. Член перестает дергаться в ее киске. Но я готов еще влить в нее своей спермы… Чтобы наверняка. Но не сегодня. Раза пока достаточно. — Я не хочу тебя ни с кем делить.
Это касается моего брата и твоего отца, куколка. Который жаждет забрать тебя у меня и отдать кому-то другому.
Но пусть попробует. У него не получится.
Глава 39. Басманов
Глава 39. Басманов
— Куда намылилась? — засунув руки в карманы штанов и стоя на порожке загородного дома, слежу за провинциалкой. Улепётывает тихонько по снегу к деревьям, озираясь по сторонам.
Сбежать решила. По-тихому.
А теперь останавливается, замерев на месте.
— Гуляю, — тянет тоненьким голоском, не оборачиваясь. Напряглась вся.
А я только сейчас замечаю, что она во всём белом. Маскировалась?
— Ничего не болит? — скрещиваю руки на груди и не свожу взгляда с беглянки.
— Ну, чуть-чуть побаливает, — неуверенно переминается с ноги на ногу. — Особенно ноги. Ну, и… Ну, ты понял где.
— Несильно, раз удрать пытаешься. Сейчас исправим.
Последние слова кидаю с угрозой.
Оборачивается, нахмурившись. Красные щёчки выделяются средь белого снега.
— Всё. Всё заболело. Пошла домой.
И хрустя снегом, направляется обратно в здание.
Далеко бы всё равно не ушла. Охрана метрах в ста в округе мнётся. Увидели бы её, поймали и обратно вернули.
Запускаю непоседу в дом. Разувается.
Насколько же она сбежать хотела, что снимает мои ботинки? У неё-то обуви нет. Специально не покупал, чтоб такого не произошло. А она сообразительная.
Хватаю её за шкирку, когда пытается убежать. Тяну за капюшон, привлекая к себе. И обращаюсь с ней, как с ребёнком, снимая куртку.
— Чего убежать решила? — спокойно, не пугая её, проговариваю. Молнию расстёгиваю, спускаю по плечам верхнюю одежду. Под курткой белый вязаный свитер. А через него — небольшая грудь виднеется. Опять эта провокаторша без лифчика ходит.
Возбуждает.
А я ведь только два часа назад её со стола соскребал. Она как желе легла и вставать не хотела. Зато потом бодренько убежала, сверкая голой задницей, в душ. И отказалась от моей помощи.
— Подышать свежим воздухом хотела. Погулять.