— Возможна карликовость, бесплодие, удлинённый череп, расщепление нёба. Много чего, на самом деле.
Смотрю на свои трясущиеся пальцы и на мгновение представляю, что у меня может родиться такой ребёнок. Это не жутко, не отталкивающе до ужаса, но страшно. Это ведь проблемы со здоровьем…
И пугает меня больше всего не только это. Что если от той же гемофилии он умрёт раньше меня? Глупые и дурные мысли, закрадывающиеся в голову. Но я не хочу видеть смерть собственного ребёнка.
И риски мутации велики.
От досады закусываю губу чуть ли не до крови. Слабый металлический привкус появляется во рту.
Ненавижу Басманова. За то, что заставляет проходить через всё это.
Это он виноват.
Теперь наш ребёнок в опасности.
— Конечно, это не во всех случаях, — вдруг проговаривает женщина, заставляя сердце ухнуть вниз.
— То есть всё может обойтись?
— Да, на это влияет много факторов. Но риск не исключается. Для выявления отклонений придётся побегать по врачам во время беременности.
И всё это время быть в подвешенном состоянии?
— И если риск развития какой-нибудь болезни высок, что делается в этом случае?
— Это решают только родители ребёнка. Делать прерывание беременности или нет. Мы, как врачи, только информируем. И можем подсказать по опыту.
Даже эта информация меня не радует.
Опускаю голову, и сил встать не остаётся. В голове полная неразбериха. На душе — затишье перед истерикой, которая случится у меня дома. Кажется, сердце стало биться реже.
— Я поняла, — с трудом получается выговорить эти слова. Голос пропадает, и я всё же нахожу в себе силы встать.
— Результаты анализов будут готовы сегодня, результаты придут на почту. В регистратуре запишитесь на завтра. После уже поговорим поподробнее. Если ваши вопросы связаны с вашей беременностью, обсудим это позже.
Короткий и сухой кивок. Сил ни на что не остаётся.
Мне даже наплевать, что подумает обо мне доктор. Радует — она реагирует нормально и даже не плюётся. Как я. Для меня родственная связь… омерзительна.
А Басманов… гад.
Ненавижу его. Ненавижу, но почему-то всё равно думаю о нём, вспоминаю. И люблю.
Но я не могу это просто так оставить.
Он делал всё это — намеренно. И продолжает скрывать правду.
А что будет дальше? Ждать, когда он солжёт в следующий раз? Ни за что. Доверие подорвано.
Любовь пройдёт. Утихнет. Моя — точно сдохнет после всего произошедшего.
А он… Пусть страдает. Если вообще будет делать это.
Вряд ли такой человек вообще что-то чувствует.
Теперь меня мучает ещё один вопрос — зачем? Что ему от меня надо? Для чего это всё? Неужели месть моему отцу? И за что? Они ведь братья…
Голова разрывается.
На ватных ногах дохожу до регистратуры, записываюсь на следующий приём. Заказываю такси, еду до дома. В клубе взяла отгул — работать не могу.
Ярослава ещё не объявилась, а мне сейчас так хочется расплакаться, что я делаю это в такси. И всё равно, что думает водитель.
Лью горестные и отчаянные слёзы до самой квартиры. А дома падаю на постель, не раздеваясь.
Что делать — не представляю.
Но пока буду ждать.
Ждать и верить, что всё обойдётся, несмотря на опасность для моего ребёнка.
А где-то в глубине души лелеять надежду, что никакой беременности нет. И мне не придётся так сильно убиваться и мучиться, зная, что я беременна от брата отца. Не буду ощущать эту тяжесть за рёбрами. Не буду ощущать страх от неизвестности. И голова не будет пухнуть от проблем.
Но через два часа приходят результаты анализов. И я снова проливаю бессмысленные слёзы.
Беременность подтвердилась.
А ярость к Булату только усилилась. Особенно тогда, когда мне приходит от него сообщение.
Гляжу в экран телефона и не верю, что он написал мне. Неужели? Мой выговор запомнил?
Мне вообще было плевать на это. Да, испытывала сильную обиду. Но до того, как узнала, что Бодров — его брат. А после… я лишь искала причину для разлада. Чтобы избежать близости.
Господи… Почему всё вышло так?
«Приезжал к тебе на работу. И домой. Где ты была?»
Поджимаю искусанные губы.
Может, написать? Это легче, чем говорить.
«Была у врача. В последнее время мне плохо», — даю ему несколько намёков.
«Что-то серьёзное?» — летит мгновенный ответ.
«Нет. Лёгкое недомогание. Врач выписал таблетки».
«Не пей. Завтра вечером приеду — пойдёшь к моему врачу».
Да с чего это?
Я ничего не отвечаю. Блокирую телефон. Сваливаюсь на бок и надеюсь, что мы не увидимся. Ни завтра, ни послезавтра…